И ведь «долговцы», зонные обитатели на постоянной основе, лучше Люды знали, что их посылают на смерть — но у них и помысла не возникло ослушаться приказа. Кстати, об истинной профессии Невы, как и прежде, были осведомлены только Тарасов и Селенин.
3
Вот и сравнительно невысокое сорокоэтажное каменное дерево, вернее цветок, снаружи сделанный преимущественно из хрусталя и с безвкусным в целом оформлением. Авраам Гугов вошёл в холл, покрытый изнутри живописными картинами и коврами с меняющимся орнаментом. Стойка была пуста, и Авраам, взглянув на восхитительную алмазную люстру, вошёл в лифт. Внутренняя обстановка порадовала его больше, чем наружная — так глянешь, офис и офис, коих пруд пруди в бизнес-квартале, а в само здание зайдёшь — и на тебе, письмена древние, интерьеры изысканные и даже пол не из мрамора, но какого-то очень родственного ему камня, разумеется, недешёвого. Этаж Гугов не знал, и нажал кнопку с самым большим значением числа. В груди нарастало лютое волнение, пальцы подрагивали. Когда двери подъёмника отъехали в сторону, Авраама Вентоновича встретили трое охранников в светло-зелёных комбезах, трико и белых резиновых мокасинах, в кобурах подтянутых громил присутствовали бесшумные лазер-рифл. Охрана повела гостя длинными дорогами сквозь одинаковые лаборатории, на какой-то из дверей был скан глаза, удовлетворённый результатами анализа сетчатки одного из бойцов.
Гугову вставили в вену катетер и ввели через него контрастное вещество, затем отправили на томографию и велели не шевелиться. Отвратительная жидкость в организме этой просьбы соблюсти как раз и не давала, Аврааму показалось, что его сжигают изнутри, стараясь пропалить каждую нервную, сосудистую и эпителиальную клеточку тела, поэтому подопытный-таки подёргал нечаянно губой, но — о, облегченье! — это ни на что не повлияло.
Далее Авраама Вентоновича ждал ещё больший ад — пять особо болезненных уколов. Авраама вынудили раздеться и лечь на кушетку, застегнули браслеты на руках и ногах и подсоединили к телу многочисленные проводки. Похоже, в последнем шприце находилось снотворное, так как Гугов вдруг вывалился из существующей реальности и потерял способность осознавать…
Он и до этого не осознавал. Не осознавал на почве бессонницы и своих полуснов, что отдаёт свою память незнакомым людям, ставит подпись в договоре, даже не читая его, переводит на счёт «Спектрума» сумму, которую те назвали, и сумму, несмотря на слова Дибера, разорительную, и что охраны в лаборатории были с ним далеко не самыми вежливыми и дружелюбными, а в случае чего могли и приласкать электрошоковой дубинкой. Но теперь уже поздно, жизнь Авраама Вентоновича Гугова полностью в руках «ВИРТУАЛ СПЕКТРУМ», и вырваться отсюда не выйдет…
