Знаю, как друг хотел мальчика, ведь дочка у них уже есть от первого брака.
- О нет, Глебушка, - размахиваю руками, грустно вздыхая, - но они ошибаются, я тебе честно скажу.
- Да уж, конечно, в современное время.
Карабкаюсь по камням, счастлив, что снова могу ощутить под ногами живые плечи Земли, почувствовать эту безмолвную спокойную мощь. До боли прекрасные, величественные и непостижимые творения. Могучие и бесстрастные горы, не ведающие жалости, не знающие милосердия.
- Так у нас поселок маленький, - тщательно выбираю, куда поставить ногу. - Все бесплатные врачи работают в платных клиниках. На весь поселок два нормальных узиста, на не очень хороших аппаратах, и иногда ошибаются. Помнишь Евдакимова, из второго отряда, патлатый такой. В двадцать две недели сказали, что мальчик! Потом не было видно в тридцать три. Родилась дочь, он был в шоке, пол дня ни с кем не разговаривал. УЗИ делали платно, сказали сто процентов мальчик. И, кстати, ошибаются чаще именно в эту сторону, говорят девочка, а рождается мальчик.
Глеб хмурится, поправляя лямки рюкзака, до вершины еще далеко.
- Откуда ты все это знаешь? – смотрит на меня своими черными сверлящими глазами, явно в чем-то подозревая.
- Мне сегодня Зинаида Петровна рассказала, когда к моей Мари пришла. Она вообще молодец, пирог мне испекла и...
Глебушка делает широкий шаг, увеличивая скорость, мелкие камушки из-под его подошв неприятно бьют меня по ногам.
- Вот и нашлась для тебя невеста, - смотрит наверх, прикрываясь рукой от яркого солнца.
- Ей семьдесят пять, - ухмыляюсь, останавливаясь.
Смех друга настолько громкий, что, кажется, достигает вершины. А я рад снова вернуться сюда, чувствую себя в горах, как дома, как будто жил здесь всегда. Люблю горы за то, что это одновременно и испытание на прочность, и инструмент самодисциплины, и просто великолепные пейзажи. Природа в её первозданном виде.
- И с чего вдруг вы стали о таком беседовать? – приподымает он бровь.
Теперь смеюсь я, понимая, что меня подловили.
- Да потому что все уже знают про результаты вашего УЗИ!
- Обожаю нашу деревню! - рычит Глеб Дмитриевич, а я смеюсь так сильно, что даже давлюсь, он со всей силы бьет меня по спине, вкладывая в этот удар всю свою любовь.
- Ладно, неважно! Это наш с Полиной ребенок, главное, чтобы здоровенькая - это самое важное.
- Конечно! Все будет хорошо.
Продолжаем взбираться наверх, а у меня как будто рефлекс, все время ищу собаку, которой рядом нет, даже рука дергается, словно держит поводок. Но Глеб не смотрит в глаза, и это все равно как-то странно.
