Литые мускулы, перекатывающиеся под моими ладонями. Переливчатые узоры на смуглой, удивительно гладкой наощупь коже. Влажные локоны, падающие на лицо. Твёрдые, сильные пальцы, переплетающиеся с моими, и снова волна жара, окатывающая изнутри.
Его нежные губы на моих. Головокружение, падение в пропасть… и… меня словно пронзает разрядом тока. Не помня себя от этих хмельных, сладких, ни на что непохожих ощущений, взлетаю на самый гребень волны удовольствия. Также стремительно падаю… и взмываю вверх снова!
Невероятно. Пламенно. Буйно.
Нестерпимо нежно и медленно… и снова мощно и пронзительно.
Прямо как надо. Как мне надо.
Мир за пределами кольца его сильных и таких нежных рук уже вовсе исчез. Канул в бездну. Или сошёл с ума. Туда ему и дорога.
…Казалось, я всего на секунду впала в странное подобие забытья, в какую-то томную, блаженную негу… почти. Потому что где-то там, на границе сознания что-то отчаянно скандировало: что-то не так!
Открыла глаза и поняла, что именно.
В комнате царил полумрак. Из высокого, настежь распахнутого окна веяло свежестью, а на небе робко проступили первые звёзды.
Меня так и подбросило на кровати!
Закат!!! Мне нужно было вернуться в покои до заката!!!
Правда, если учесть, что никаких криков не слышно, «леди» не потеряли. Впрочем… Да даже если бы землетрясение случилось и стены рухнули, кажется, я бы даже не заметила.
Меня рывком привлекли к себе. Ставшие такими знакомыми губы прижались к виску.
— Ты куда собралась? — и снова его горячие губы на шее, плече… груди.
Тело тут же словно молнией пронзило.
Спокойно, Майя. Ты, кажется, справилась, да. Справилась — не то слово даже. А теперь… Теперь, будь добра держать себя в штанах, тьфу, руках, учитывая, что не то, что штанов, трусов эйве не полагается.
А он продолжает целовать… гладить… сжимать.
Но вместо острого, пронзительного желания накрывает девятым валом паника: а что, если не отпустит? Не выпустит?!
И нагшас каким-то образом улавливает моё настроение. Отстраняется.
— Что не так? Эйва?
Смотрю в его зелёные, такие зелёные, словно собрали в себя всю зелень мира глаза и понимаю… не могу я уйти, не поцеловав его. В последний раз.
И мои губы накрывают поцелуем. Нежным. Жадным. Горячим. Таким невозможно-пронзительным… Ещё, ещё мгновение, ещё одно, пожалуйста. Ещё совсем чуть-чуть, совсем немного. Прежде, чем этот сумасшедший жестокий мир снова станет моей реальностью…
— Ну, я пойду, — прошептала я, не без труда отстраняясь.
