— Да. А вы, я смотрю, тоже в путешествие собрались? — добавил он, кивнув на наши сумки.
— Вроде того, — ответил Лиум. — И тоже по работе.
— О, понимаю, — кивнул водитель. — Надеюсь, на паровозе по–прежнему остались пассажирские места, а то слыхал, что и их думали грузом завалить.
— В таком случае, будем спать на посылках, — усмехнулась я.
— Если они хотят жить, пусть освобождают нормальные каюты, — буркнула Флейм. — Мы ведь не сможем нормально выполнять работу, потеряв силы во время поездки.
— Да сколько там той работы, — отмахнулся Лиум.
— А если нам надо будет лететь куда, а Эл будет в неадеквате? Ты посмотри на неё — она уже близка к этому! — воскликнула Флейм полушутя.
— Флейм, единственная, кто здесь не просто близка к неадеквату, а пребывает в нём постоянно — это ты, и ничего, живём же как–то, — снисходительно пояснил парень.
Дальнейшую дорогу ребята были слишком заняты оскорблениями друг друга, чтобы думать о чём–то ещё. А я, немного поговорив с Джеком, погрузилась в свои мысли. Пальцы невольно потянулись к браслету и стали играть его застёжкой, пока я думала. Ведь и правда, зачем профессору понадобились все мы? Что такого секретного исследовал профессор Палеас, что его письма профессору Фраксу перехватывали где–то по пути, а сам он жил отшельником? И что могло быть нужно от нас после посещения его жилища? Мне хочется верить, что нам действительно надо будет просто доставить письмо в другое место. Допустим, новый адрес нельзя было сообщать в письме, чтобы его не перехватили и не причинили неудобств. Но почему, в таком случае, просто не забрать письмо, которое мы привезём обратно, и не отправить его по почте Палеасу? Почему именно мы должны лично доставить его?..
Я устало потёрла виски, словно это могло помочь. Мимо проносились знакомые картины города, но я едва ли глядела на них от обилия вопросов, заставляющих голову попросту раскалываться.
Но всё же, было кое–что определенное и в этой ситуации. Когда мы подъехали к вокзалу и взглянули на огромный грузовой паровоз, путь которого лежал через весь материк, осознание всей серьёзности свалилось на нас, будто снег на голову. И оно вырисовалось в чёткое понимание: мы влипли. По самое никуда.
