Под крупные капли проливного дождя, поддерживая ее одной рукой, я открываю пассажирскую дверь. Кладу руку ей на голову и помогаю сесть в машину. Как только она устраивается, закрываю дверцу и чувствую себя немного лучше, чудовищная тяжесть в груди ослабевает. Не отпускает полностью, но становится легче, чем, когда я подъехал и обнаружил ее стоящей на краю моста.
Сквозь застилающие глаза дождь, я смотрю на балку, на которой балансировала Элла, а затем опускаю взгляд вниз в темные воды реки.
Черт побери! ругаюсь я и пинаю колесо, запустив пальцы в мокрые волосы. Как могло дойти до такого дерьма? Как могло красивой, умной, безумно замечательной девушке выпасть столько дерьмовых карт. Она провела большую часть своей жизни в заботе о родителях, а теперь мать покончила с собой, а отец обвиняет ее в случившемся. Почему она должна была столкнуться с этим? Почему с ней не может наконец произойти что-то хорошее?
Понятия не имею, как с этим справиться, но знаю, что должен попытаться. Заставив себя обойти машину спереди, я сажусь на водительское сиденье и захлопываю дверцу.
Здесь чертовски холодно, – замечаю я, увеличивая температуру, мокрая одежда пропитывает кожаное сиденье.
Элла не смотрит на меня, лбом она прислоняется к стеклу, руки безжизненно лежат на коленях, с волос на щеки стекают капли дождя.
Я ничего не чувствую, – бормочет она.
Сердце замирает в груди, и мне приходится делать медленный вдох, прежде чем заговорить.
Детка, пристегнись.
Она качает головой и закрывает глаза.
Я... не могу... ее голос звучит измождено, она на грани потери сознания.
Я наклоняюсь и, потянувшись через нее, хватаю ремень; она не двигается с места даже, когда я натягиваю его ей на грудь. Я пристегиваю ее, и тогда Элла резко поворачивается ко мне. С щелчком ремня безопасности в замке, она утыкается лбом в мой лоб, ее кожа холодна, как дождь на улице.
Ты едва...едва не признался мне в любви... Ее теплое дыхание касается моей кожи, а глаза остаются закрытыми.
Знаю. Я судорожно сглатываю, но все еще боюсь пошевелиться и разорвать связь между нами. Вода стекает с моего лба, губ и катится с руки, когда я перемещаю пальцы с ремня к ее бедру.
Никто никогда не говорил мне этого раньше, – шепчет она.
Знаю, – повторяю я, не выпуская ее из своих дрожащих пальцев.
Она поворачивается и прижимается своими плечами к моим, наваливаясь на меня всем весом.
Ты... ты это серьезно?
Я медленно киваю, не отстраняясь, вызывая трение между нашими лбами.
