Линна оказалась достаточно известным в городе магом-целителем, а мне ведь говорила, что обычная травница. У нее был небольшой домик в центре города и лавка по продаже целебных настоев. Знахарка-магичка предложила остаться в качестве помощницы и я с радостью согласилась.
Первым делом Линна отвела меня к одному из местных магов. Маг долго и как-то очень хищно меня разглядывал, делая надо мной странные пассы руками и что-то бормоча под нос. Даже попробовал взять немного крови. Но ничем помочь так и не смог, посоветовав обратиться к столичным коллегам. Я очень расстроилась, ведь в душе теплилась надежда, что смогу быть магичкой, пусть и слабенькой.
Зато у меня наконец-то появились друзья и знакомые. Частенько ко мне в гости заглядывала дочка кузнеца — Ксана. Русоволосая хохотушка девятнадцати зим от роду, с россыпью веснушек на лице. Она была открытой и доброй и понравилась мне сразу. Ксана рассказывала о географии, истории, религии, учила меня читать и писать, что давалось мне нелегко, приносила книги, которые были дорогим удовольствием в этом мире и большая их часть писалась от руки, отвечала на порой совершенно глупые вопросы с моей стороны, и всегда сопровождала меня, если мне нужно было куда-то пойти. Одну меня Линна из дома не выпускала.
Ксанка никогда не спрашивала почему я не знаю прописных истин этого мира, зато частенько вытаскивала меня на различные посиделки, знакомила со своими подружками и старалась всячески развлекать. Я пыталась веселиться, но на сердце становилось все тяжелее. Мой дар так и не проснулся, и от запертой внутри стихии становилось хуже с каждым днем. Линна видела это, но молчала.
Зима была в самом разгаре. Знахарка вот уже восьмой день лежала в постели с сильной простудой, и мне приходилось разносить заказы самой. Помня наказ не выходить одной, ну и чтобы не было скучно, я брала с собой Ксану.
В один из вечеров, когда мы, изрядно замерзшие и уставшие, возвращались домой, Ксанка, немного помявшись, вдруг спросила:
— Почему ты перестала ходить на прогулки? И вообще с каждым днем все грустнее и молчаливее? Это потому что тебе со мной не интересно, да? Из-за того, что я маленькая?
— Глупенькая ты, Ксанка, — рассмеялась, — не в возрасте ведь дело. Ну и что, что я старше тебя?
— А в чем тогда? — растерялась Ксана.
— Сама не знаю. Просто внутри что-то словно давит, пытаясь раздавить и выбраться наружу, и тоскливо как-то на душе. А еще думаю о своих друзьях. Один из них, скорее всего, уже давно мертв, а второй… второй — не знаю. Вот и гадаю, сумел ли он спастись, выжил ли. Я вот тут — свободная, счастливая. А как же они? Что случилось с ними?
