- Многие узелки нашего теперешнего бытия завязаны не сегодня, а значительно раньше! - заметил он почему-то с очевидным огорчением.
Говорил он обстоятельно, неторопливо, словно размышляя вслух или даже дискутируя с самим собой; глухо покашливал, по дымившуюся папиросу из пальцев почти не выпускал, иногда пользуясь ею как указкой.
Думаю, что нет необходимости воспроизводить здесь разговор дословно. Информацию я получил полноценную. Рассмотрев в подробностях события предшествовавшие окружению войск противника под Сталинградом, мы подошли к тому, что меня особенно сейчас интересовало.
В выражении лица, во всем облике М. С. Малинина появились заметные признаки озабоченности. Вообще, при всей внешней суровости, как я потом понял, несколько напускной, Михаил Сергеевич умел обворожить собеседника откровенностью суждений, очевидной готовностью выслушать и оценить его мнение.
- А с первого октября, - перешел Малинин к главному, - начал действовать и наш Донской фронт, созданный решением Ставки от 28 сентября из основных сил Сталинградского фронта, которые были отрезаны противником от города. В октябре и в первой половине ноября войска нашего фронта неоднократно переходили в наступление, захватывали и удерживали плацдармы на Дону, отвлекали силы гитлеровцев от города. А затем мы активно участвовали в выполнении оперативного замысла командования по окружению войск противника, прорвавшихся к Сталинграду.
Отрываясь от карты, Михаил Сергеевич, почти не заглядывая в записи, на память раскрыл состав армий, перечислил стрелковые, артиллерийские и танковые соединения, привел сведения, касающиеся их укомплектованности, обеспеченности вооружением, боеприпасами, горючим, продовольствием...
- Само собой разумеется, - заключил эту часть рассказа М. С. Малинин, как только главные силы наших соседей и дивизии правого фланга нашей 65-й армии закончили окружение, сразу была предпринята попытка расчленить окруженную группировку и общими усилиями трех фронтов - Юго-Западного, Донского и Сталинградского - добить ее. Только вот намерения, как показала практика, не всегда соответствуют возможностям, не всегда согласуются с реальным положением дел. Одним словом, решить эту задачу с ходу нам не удалось, и главным образом по причине явного недостатка сил.
Помолчав немного и раскурив новую папиросу, Михаил Сергеевич огорченно поведал мне о том, что и штаб фронта, и разведорганы оказались не на высоте, определив численность окруженного противника в 80-85 тысяч человек.
