Так, еще раз.
Маруся — дура. Потому что приехала жить в глухую деревню. Она же не приспособлена для такой жизни, ежу понятно. Печку топить не умеет, чтобы грядки вскопать, Алима нанимает. А что она будет делать, когда начнутся перебои с водой? Из колонки на коромысле ведра таскать? Кто ей будет дрова колоть? Колька? Без мужика она тут пропадет, факт.
А в наличии — муж. И не какой-то там бывший, а вполне себе настоящий. С которым Маруся в ссоре. И плевать на причину. Ему ли не знать, как бабы кроют своих мужей, а потом мирятся с ними и милуются дальше.
Помог, ядрена вошь! Он не удивится, если его потом крайним сделают. Знать бы заранее…
Михаил занимался обычными делами, но не переставал думать о соседке. И как теперь быть? Носить ей молоко, как собирался? Или игнорировать ее существование? Последнее — самое разумное. И вообще, пусть катится обратно в город, к мужу. Нечего ей здесь делать!
Лорд громко залаял, предупреждая хозяина о гостях. На заднем дворе Михаил не слышал ни стука, ни звонка, но верный пес никогда не подводил. Ополоснув руки под умывальником, Михаил отправился проверять, кого черти принесли.
За калиткой стояла Маруся. Преследует она его, что ли?!
— Ну? — грубовато поинтересовался Михаил, подойдя ближе.
Маруся смотрела исподлобья, выпятив подбородок. Михаил впервые обратил внимание, что глаза у нее серые, с голубоватым оттенком. Красивые, между прочим, глаза. Особенно, когда она смотрит вот так — с вызовом.
— Я вот… принесла, — ответила она, кивая на крынку и тарелку.
— Тарелка не моя, — напомнил Михаил, отворяя калитку.
— Меняю на вишню. — Маруся решительно всучила ему и то, и другое. — И куплю еще, мне очень надо.
— Так… А тут что?
С тарелки пахнуло домашними котлетами. Да она издевается! А в крынке плескался суп.
— И зачем это? — грозно спросил Михаил.
— Так нельзя же пустое отдавать. А что я туда налью?
Встал он рано, и завтракал тоже рано. От вкусных запахов рот наполнился слюной. Однако с этим нужно заканчивать.
— Значит, так, Мария. — Он старался говорить сурово, хотя хотелось расцеловать девочку за такой подарок. — Спасибо большое, но еду мне носить не надо. Это деревня, здесь все на виду. Пойдут сплетни. Мужу, опять же, нажужжат.
— Я развожусь! — воскликнула она.
— А он об этом знает?
Маруся промолчала, только нахмурилась. Так он и думал!
— Вот видишь. Сейчас вы в ссоре, потом помиритесь. А рот людям не заткнешь.
— А вы… А ты бы такое простил? — Ему показалось, что ее глаза опасно заблестели. Вот только слез ему тут не хватает! — Я не придумываю, я сама видела.
