Ему Маша и позвонила, как только вышла из автобуса.
— Машуля, рыбка моя, ты только не плачь! — всполошился Николя. — Я приеду и заберу тебя. Когда? Хорошо, буду!
На него всегда можно положиться.
Телефон обрывал Анатолий. Маша скидывала звонок за звонком, а потом вспомнила о черном списке и заблокировала номер мужа. Бывшего мужа. Ни о каком прощении не могло быть и речи. И даже ребенок не заставит ее передумать! Развод и девичья фамилия!
Вещи Маша собрала быстро. Главное ее богатство — ноутбук и словари, да еще старенькая скрипка. В чемодан летело только самое необходимое, остальные вещи она заберет позже.
В назначенный час Николя поднялся в квартиру и присвистнул при виде Машиных баулов.
— Рыбка моя, да ты всерьез?
— Еще как! — заверила она друга. — Выноси.
Николя не возражал и споро погрузил вещи в машину. Маша крепилась долго, до того самого момента, как забралась с ногами на диван в квартире друга и обняла знакомую с детства игрушку — огромного слона, которого сама же и подарила ему на десятый день рождения. Слезы полились сами. А ведь этот день должен был стать самым счастливым днем в ее жизни!
— Эй, Машуль, не надо плакать, — перепугался Николя. — Что вообще случилось? Я ничего не понял!
— Я от му-у-ужа ушла-а-а… — прорыдала Маша.
— Это я понял. Зачем?
— Потому что он — кобель и сво-о-олочь…
— Это тоже понятно. А что…
— А что тебе тогда непонятно?! — разозлилась Маша и швырнула в него слона.
Николя поймал игрушку и сел на диван.
— Чего он сделал-то? В чем провинился?
— С бабой трахался. — Маша хлюпнула носом. — С медсестрой, в подсобке. Видела собственными глаза-а-ами…
Она снова заплакала, и Николя обнял ее, утешая, как ребенка.
— Не плачь, рыбонька моя. Машуля, солнышко… Да и черт с ним! Ты молодая, красивая, ты себе лучше найдешь…
— Никто мне больше не нужен, — всхлипывала она. — Все мужики одина-а-аковые…
— А я?! — шутливо возмутился Николя. — Я же не такой.
— Угу… ты не такой… — согласилась Маша.
— Машуля, может, по коньячку? — предложил он. — По две капли?
— Нельзя мне. — Маша села прямо и вытерла щеки ладонями. — Я беременна.
Лицо у Николя вытянулось, он попытался что-то сказать, не смог, попытался еще раз, потом вскочил и побежал к бару. Налил себе рюмку, выпил залпом, шумно выдохнул и воскликнул:
— Вот подлец!
Маша грустно улыбнулась.
— Нет, каков мерзавец! — не унимался Николя. — Узнал, что ты… И пошел…
— Не знает он, — перебила его Маша. — Хотелось бы, чтобы и не узнал, так ведь доложат.
