— Да я тебя насквозь вижу, — говорит сухо, почти не слышно.
Делаю шаг в сторону, бегу к лестнице, но мужчина срывается следом. На первом этаже возле регистратуры настигает, его большие лапищи обхватывают меня сзади.
— Я спала с другим, и все, что ты рассказывал про свою жизнь, меня не касается!
— То есть, ты поверила в эту чушь? — усмехается.
Сейчас, я была готова разодрать его наглую физиономию на лоскутки. Но дышу, глубоко, раз пять. В горле сохнет, вижу кулер, иду.
— Обманул, зараза, — жадно делаю первый глоток из пластикового стаканчика.
— Нет, просто в который раз убеждаюсь, что врать ты, совершенно не умеешь.
Мне нехорошо. Обмахиваюсь ладошкой, хочу кричать, возможно, материться. На секунду висну, рассматриваю тонкую вязку на джемпере Юсупова.
— Руслан, чертов племенной бык… — вроде шепотом, но в то же время громко ругаюсь. — И что теперь? Кого зарежут? Меня?
— Я тебя умоляю, дурочка, — подходит за спину, — прошло почти двадцать лет.
Его руки обнимают меня, ладони мягко касаются живота, дышит в затылок.
Признаться, ощущаю внутри смешанные чувства, вроде как приятно, волнительно, но в тоже время, щенячьего восторга и нет.
Кидаю стаканчик в мусорку, поправляю пиджак.
Мне совершенно не понятна реакция Юсупова, то ли рад, то ли искусно притворяется. Вообще если покопаться в душе, я бы очень хотела, чтобы рядом со мной был такой мужчина как Руслан, красив, богат, за ним чувствуешь себя спокойно, даже не смотря на то, что он высокомерный циник.
Кожа горит на месте прикосновения, сжимаю его ладонь, освобождаюсь и вновь смотрю ему в глаза.
— Никто. Слышишь? Никто об этом не узнает!
— И до какого момента ты намерена скрывать? Ммм?
Юсупов как всегда. Самый умный.
Никогда не боялась смерти, до этого момента, мне было совершенно наплевать сдохну ли я завтра или через пятьдесят лет. Даже если бы попала в ад, в самое пекло, то наверняка нашла бы много общего с самим Сатаной. Мне всегда хватало смелости быть самой собой, и я уже привыкла к насмешкам, агрессии со стороны людей. Обществу просто необходимы, такие как я.
А знаете почему? Чтобы тыкать в нас пальцем и говорить: Вот он, плохой!
На фоне “плохих” любое притворство кажется возвышенностью, осуждения — гнилостным приличием. Держитесь подальше от “низшего сорта”, ведь такие люди найдут в себе силы высказать все в лицо, то, что они действительно думают.
Сейчас же, все по-другому, моя жизнь ничего не стоит, однако под сердцем, я ношу дитя, совсем крохотное еще, чистое, не видевшего всю испорченность этого мира.
