Он циник был: так жизнь его прожита
В сиянье добрых слов и добрых дел,
Так сердце было всей земле открыто,
Был щедрым он и восхвалять умел.
Он циник был: могли прочесть вы это
На лбу его в короне седины,
В лазури глаз, по-детски полных света,
В устах, что для улыбки рождены.
Он циник был: спеленутый любовью
Своих друзей, детишек и родных,
Перо окрасив собственною кровью,
Он чутким сердцем нашу боль постиг...
В советское время к произведениям Теккерея обращались такие мастера перевода, как Михаил Алексеевич Дьяконов, Мария Федоровна Лорие. Ими воссозданы по-русски "Ярмарка тщеславия", "Пенденнис", "Генри Эсмонд". Немало писали о Теккерее и советские критики - В. В. Ивашева, А. А. Елистратова, Н. А. Егунова, Д. С. Яхонтова.
И все же, несмотря на эти усилия, Теккерей до сих пор остается "великим незнакомцем", встреча с которым еще только должна состояться. Не странно ли, что в полном собрании сочинений А. В. Луначарского всего несколько ссылок, и то незначительных, на Теккерея. Удивительно, что автору "Ярмарки тщеславия" не нашлось достойного места в курсе лекций критика по истории западноевропейской литературы.
Читателям, как, впрочем, и литературоведам, предстоит определить меру игры и искренности, естественности в его прозе, соотнести сатиру и добродушный юмор, прочувствовать всю драму его личной и творческой судьбы, внимательнее вчитавшись в подробности его биографии. Эстетические суждения Теккерея, его рассуждения о реализме, ответственности писателя, его миссии не потеряли значения по сей день. Не менее интересный предмет - этика Теккерея. Его нравственные оценки, в частности, неприятие любых проявлений позерства, фальши, неестественности помогут тем, кто сумеет услышать писателя, выработать и собственные критерии добра и красоты.
Странная, во многом несправедливая судьба выпала на долю этого писателя. Современники по большей части его не понимали, потомки тоже вряд ли оценили по достоинству. Издавали, скажем, в нашей стране, немало, но не так, как завещал Теккерей - с авторскими рисунками.
Пожалуй, лишь сейчас, на исходе XX столетия, и английская, и советская критика пытается воздать должное Теккерею. Его книги широко печатают, ему посвящают статьи, монографии, диссертации. Впрочем, такое запоздалое признание нельзя объяснить лишь случайностью или капризами моды и вкуса. Может быть, Теккерей больше наш современник? Может быть, есть своя закономерность в том, что в книгах Мюриэл Спарк, Берил Бейнбридж, Тома Шарпа и других современных английских романистов без труда узнается традиция Теккерея? Может быть, его изощренная ирония, утонченный психологизм, интеллектуальная игра - все это скорее принадлежность литературы XX века?
