И только в самые откровенные моменты, когда притворяться больше просто невозможно, так как на это нет сил, он говорит, шепчет и кричит другим голосом — своим, настоящим. Я научилась различать.
- Мне нравится, — как всегда честно ответила я.
Легкая улыбка появилась на его губах, а руки тут же сомкнулись на моей пояснице, поднялись вверх и начали развязывать шнуровку корсета. Сбоку корсета предусмотрена молния, но Элу нравилось снимать его с меня именно так, трепетно и нарочито медленно перебирая длинными пальцами атласную ленточку сзади. Он мог делать это уже не глядя, наощупь…
Когда шнуровка оказалась полностью развязана, я почувствовала долгожданную легкость в теле — не люблю эту, хоть и эротичную, деталь одежды, в ней и так тяжело дышать. А когда ещё рядом Эл, когда мы одни и он провоцирует меня своими прикосновениями… Но я надеваю эти корсеты специально и исключительно для Эла. Он однажды меня об этом попросил, и с тех пор на каждую нашу такую встречу я облачаю верхнюю часть своего туловища только в подобную одежду…
Корсет полетел вслед за чулками, а Эл провел пальцем по моей шее, опустился ниже и, дразня, погладил мою грудь. Грудь среагировала на его прикосновение, демонстрируя явное и неприкрытое возбуждение. Эл сильно сжал её руками и, потянувшись лицом, стал судорожно покрывать жгучими поцелуями, сопровождаемыми легкими покусываниями, самые выступающие и упругие точки.
- Ди, — отстраняясь и выпрямляясь, позвал он меня выбранным когда-то мной именем, — Я так соскучился.
- Я тоже, Эл.
- Ты прекрасна, — сказал он и наклонился к моему уху. — Как ты хочешь? — прошептал. И я услышала не только его вопрос, но и дыхание — оно было учащенным, поверхностным, наполненным желанием. Желанием меня. Желанием быть там, где его уже ждут. Очень ждут. Изнывая от ожидания.
- Вот так, — сказала я, бесстыдно выпячивая пятую точку.
Эл усмехнулся, не торопясь спустил с меня последнее, что можно было назвать одеждой, и я, не считая маски, действительно осталась в одних бусах. Он распахнул балахон — под ним ничего не было, кроме… визуального доказательства того, что он и в правду соскучился…
Эл резко развернул меня на сто восемьдесят градусов, наклонил вперед и, прижимаясь ко мне сзади, тут же мгновенно проник в самую нежную глубину меня…
- Так хорошо? — ласково спросил он.
- Хорошо… — охнув, ответила я.
- И мне хорошо.
Эл на секуду покинул меня, и вновь проник, вновь покинул — вновь проник… сначала медленно, потом ускоряя темп. Мои ноги начинали дрожать, тело выгибалось и двигалось навстречу, стараясь уловить и попасть в ритм с телом Эла. Эл прижимал меня к себе за бедра, и с каждым новым толчком его властные руки сдавливали меня ещё сильней и несдержанней.
