— Мезенюшка, не смогу я больше тебе детей подарить!
Оторвал он ее плечи от подушки, прижал к себе.
— Есть у нас сынок, хоть и люто он нам достался, но ведь ты жива, а мне боле ничего не надо. Только вы, — шептал он в черную макушку. — Вырасти Лютомира, Заюшка моя.
И снова Зейда вознесла молитву неизвестному богу, что так бережет ее, и сына муж назвал в память о жестокой судьбе, которая на них свалилась.
Лютомир — красивое имя, властное, такое и должно быть у сына вожака большой стаи, как их. Сохранит она сыночка, только за время болезни молоко перестало бежать. Будет он козий выкормыш, так ведь живой. Все эти дни Мара ухаживала за внуком, да и отец нянчился с сыном, пока слабая мать старалась выздороветь.
Изредка забегала Зоря, постоит, печально посмотрит на подружку, поможет Маре с ребенком да домой. Хоть все в становище поздравляло с новорожденным, а Мезеня отвечал благодарностью, только Зуб да Шмель знали переживания друга, стараясь не докучать расспросами. Седмица подходила к концу, а Зейда почти постоянно спала. Лишь к концу второй седмицы Мара разрешила ей первый раз ноги не слушались, дрожали. Как же она сильно ослабла. Мезеня помог ей дойти до люльки с Лютомиром; малыш спокойно спал. Зейде показалось, что он за это время сильно вырос. Она любовалась им — красивый получился.
Еще через неделю отправлялся караван в Бухару. Хотела Зейда отправить отцу весточку, да передумала; она для него все равно что умерла, не стоит бередить прошлые раны, когда новые не заросли. Все это видел и понимал Мезеня, находясь рядом, стараясь поддержать жену во всем. Солнышко помогало забыть молодой матери о своих бедах, когда она сидела около дома с сыном. На днях Зоря разрешилась дочкой. Они всей семьей ходили поздравить ее с рождением. Постепенно все приходило в прежнее русло. Зейда уже помогала свекрови по хозяйству, беря маленького Лютомира с собой. Сам Мезеня занимался делами стаи.
Наше время
Два огромных волка бежали во весь дух через лес с разных сторон. Что их несло навстречу друг другу? Странный запах, напоминающий ваниль — дурманящий и манящий. Они бежали, не замечая, как нещадно по мордам хлестали ветки кустов. Странный незнакомый аромат манил так, что мысли летели вперёд к нему. Едва не столкнувшись мордами, они остановились возле старой, поросшей мхом, ели.
Её ветки опускались почти до земли, образовывая некое подобие шалаша. В их сени, в полутьме еловых лап, на усыпанной иголками, поросшей зелёным мхом земле, лежала молодая девушка, лет шестнадцати-семнадцати, и спала. Ее грудь мерно поднималась от спокойного дыхания. Она спала, ни о чём не заботясь. Пшеничные длинные волосы рассыпались по плечам и мху. По всему видно было, что девушка не деревенская: джинсы с голубой футболкой, руки ухоженные, кроссовки на ногах совсем новые, только вся одежда была грязной, а на нежном личике прекрасной незнакомки виднелись кровоподтёки, глубокие ссадины. Брюки порваны и сквозь дыры виднелись странные порезы, от чего одежда пропиталась её собственной кровью, на голове, среди волос запеклась бордовая бляшка, слепившая волосы. Тяжёлый запах отпечатался в сознании одного из чёрных.
