— Ежели все так, как ты говоришь, Замята, то согласна стать твоей женой, — она прямо смотрела в его глаза, ожидая реакции.
— Не пожалеешь, цветочек мой, — не веря в происшедшее, горячо прошептал мужчина, прижимая ее к себе. — Все к твоим ножкам положу.
К вечеру этого дня Цветана вошла женой в дом вожака соседней стаи, Замяты.
Через три дня после того, как Зейда пришла в сознание, ей Мара разрешила вставать, выдала выструганный костыль. Зоря забегала по-соседски каждый день, а иногда и с маленьким Ольжаткой. Пока он играл с тряпичными куклами, девушки много разговаривали. Зоря рассказывала, что Цветана на следующее же утро покинула стаю, что после с нею стало, никто не знает.
— А Мезеня ходил потерянный, пока ты в беспамятстве лежала. Совсем с лица сошел… — Зоря все говорила и говорила, рассказывая последние новости для которых не то чтобы дня не хватило, но и луна на убыль бы пошла, а разговорчивая подруга не унималась.
«Переживал, значит», — только теперь до конца поверила в чувства мужа Зейда.
Больно полосонул по душе, рассказ, что муж так волновался за нее. Никому в последние почти шесть лет со дня смерти матери не было до нее никакого дела, а тут появилась настоящая семья и подруга — веселая да разговорчивая. Иногда ее взгляд задерживался на сынишке Зори и Зуба. Синеглазый Ольжатка Зейду совершенно не боялся, а наоборот, часто залезал на коленки и внимательно смотрел ей в глаза. Жаль, что Зоря не может надолго задерживаться у них дома — у себя дел невпроворот. Расстраивалась, что за грибами так и не сходила, провалявшись с горячкой, а Зоря сказала, что скоро зима наступит… В Бухаре она только так называется, такая же температура, как сейчас на дворе, даже теплее. Подружка, сославшись, что скоро зуб придет полудничать, убежала, забрав сынишку. Вскоре в доме появился Мезеня, счастливый.
— Чем кормить станете, хозяюшки?
— Какая я хозяюшка? — закручинилась Зейда. — На трех ногах-то?
— Она меня сегодня новому научила, — встала на защиту невестки Мара. — Вот, испробуй, — принимаясь насыпать в миску ароматный плов.
— Давненько такой роскоши не ел, — нахваливал Мезеня, уплетая рассыпчатый плов.
Для сибирской глубинки рис очень дорогое удовольствие, но сегодня Мара решила сделать сыну с невесткой приятное. Радовалась, некогда пугливая, но непокорная Зейда, доброму отношению к ней свекрови и платила сторицей. А Мезене много не надо — мать с женой поладили — хорошо, ему легче жить.
