— Если народ выберет, приму правило над стаей, — решительно произнес сын.
Так и знала Мара. Подала два льняных полотенца и отправила в баню сына с невесткой. Мала она, конечно, да сердцу не прикажешь. Потом все выспросит про нее. Стоя в маленьком предбаннике, Мезеня негромко проговорил сдавленным голосом:
— Иди первая мыться, а то меня стесняться будешь, — сел за небольшой стол, на котором стоял жбан с холодным квасом с глиняными кружками, и отвернулся к оконцу.
Что он там хотел разглядеть? Сумерки сгустились да и разглядывать совершенно нечего и некого. Зейда осторожно кончиками пальцев дотронулась до его плеча, Мезеня резко повернулся к ней, в глазах девушки ожила нерешительность, стыдливость, которую она всеми силами хотела сейчас заглушить.
— Пойдем вместе мыться. Я не стану тебя стесняться, хотя я не такая красавица, как та, что встретила тебя возле дома, но, может быть, не покажусь такой уж уродиной…
Он не дал ей договорить глупости, втемяшившиеся ей в маленькую головку, схватил ее лицо большими ладонями и с болью в глазах, словно ему передалась ее боль. Произнес:
— Ты — красавица, просто не видела себя моими глазами… — он хотел еще что-то сказать, объяснить, доказать, но вместо этого наклонился и крепко прижался губами к губам Зейды.
Чувствовал, как тонкие руки обвивают его талию, проходятся ладонями по спине, заставляя кожу судорожно сжиматься. Как же тяжело сдерживаться рядом с ней! Мучительно тяжело. Он застонал и прервал поцелуй.
— Ладушка, моя, ты ж для меня самая желанная, — выдохнул он ей в макушку, растворяясь в пространстве. — Не обращай внимания ни на кого, одна ты у меня.
— Почему тогда не спишь со мной, как с женой?
— Хочу дать тебе времени подрасти, я же в половину старше тебя.
— Мезеня, я сильная! Я выдержу! Я ребенка от тебя хочу, — едва не плача сошлась на шепот Зейда. — У нас женщины с четырнадцати лет рожают.
— Да у нас тоже… — прерывисто вздохнул Мезеня. — Будет у нас все, Зейда, а сейчас давай ка я тебя попарю. С дороги-то оно полезно. Раздевайся и заходи в баню.
Раздевалась она медленно, переживая всю свою стеснительность, не глядя на мужчину, открыла дверь и вошла в парилку, совмещенную с моечной, села на нижнюю скамью. Следом зашел Мезеня. Зейда отметила, что стесняться такого тела действительно не стоит — мощь чувствовалась от каждой клеточки.
— Укладывайся на верхнюю полку на живот, — весело приказал он.
Зейда повиновалась. Плеснув на камни горячей воды, взял из лохани распаренный веник, легонько прошелся по худому телу несколько раз, потом перевернул ее сам на спину и так же прошелся с этой стороны, отмечая про себя, выпирающие тазовые кости девушки.
