— Не подписываю непонятные документы, — осмелев, вздернула подбородок. — Там… на шестнадцатой странице… говорится об оплате. У меня таких денег нет. Отказываюсь брать на себя долг.
Старуха по-доброму улыбнулась и опустила нос. Ее очки-половинки тоже поползли вниз к кончику носа. Нервы сдавали, психика летела к чертям, но я держалась: натужно выпрямила спину и по максимуму втянула живот. Только раздражитель позволял держать разум в узде и не срываться по мелочам. Нервная изжога царапала горло.
— Девочку обмануть не удалось, — вдруг каркнула старуха. — Раз обещал, выполняй. Подписывай за нее.
— Пусть сначала подтвердит наличие дара. С вас станется стрясти деньги за пустоту.
— Не бойся, дитя. Магнус Фиар шутит. Он будет твоим куратором, раз не уследил за некорректным использованием магии, — объяснила старуха, сложив руки в замок и поставив локти на поверхность рабочего стола. — Ты, наверное, удивлена и напугана. Это нормально. Мы все объясним.
В центре стола сама собой появилась маленькая черная шкатулка, будто из воздуха. Под приглашающим взглядом взяла себя в руки и раскрыла ее. На мягкой подушечке лежало простенькое проволочное колечко, будто на проволоку бисер нанизать забыли. Старуха перевернула руку ладонью вверх, подсказывая, что я должна надеть кольцо. Больше рекомендаций и советов не поступало. А меня трясло. Что если дара не будет, и придется валяться в ногах и умолять не выгонять меня? Что если дар будет? Что мне делать с ним?
Не успела коснуться проволоки, как она нагрелась и расплавилась, испортив бархатную подушечку, и та вспыхнула, разгораясь. Старуха указательным пальчиком толкнула крышку шкатулки, и та с тихим стуком закрылась, задушив пламя. Вяло, но для подтверждения должно сойти. Хватило? Мне нужен кров. Только в академии смогу найти способ вернуться домой.
— Бесконтактное возгорание, — сообщила старуха. — Уровень дара выше среднего. Подписывай, Фиар.
Ректор с жестким взглядом перевернула договор лицевой стороной ко мне и положила чуть правее. Не заметила, как мужчина, названный Магнусом Фиаром, оказался позади, настолько быстро он перемещался. Каждое его движение четкое и лаконичное, как он сам. Ни одного лишнего звука или шороха. Даже казалось, он не дышал вовсе. Его грудь крайне медленно поднималась и опускалась с практически незаметной амплитудой.
Как только Магнус Фиар, склонившись над столом, сложил пальцы левой руки в знакомый «писательный» жест, как между ними появился тоненький прутик, похожий на простой карандаш. В документе осталась подпись, будто выполненная черной гелиевой ручкой. Подпись показалась необычной: никаких имен-фамилий, только рисунок печати, схожей с привычными мне историческими родовыми гербами. В плетение вписаны инициалы «М» и «Ф».
