- Я так испугалась, - подняла лицо от его груди, закусила подрагивающую губу.
Брат императора сглотнул, проследив за этим жестом. Наши лица разделяли только сантиметры, что я уступала в росте Саадару. Это было, конечно, дофига сантиметров, но романтики это все равно не убавляло.
Серые добрые глаза мужчины заняли для меня все пространство, а лицо моей первой любви поднимали в сердце старые подростковые чувства той меня, что еще была в розовых очках, наивно верившая в святость любви и нерушимые узы брака.
Он улыбнулся мне. Настолько мило, что под ребрами что-то зачесалось.
- Наклонись, - прошептала едва слышно, а в глазах Саада отразилось паническое волнение, с которым он, впрочем, быстро справился, поднося свое лицо к моим губам.
А дыхание его все равно было нервное, как у ежика.
Я поднялась на носочках, чтобы достать. И медленно его поцеловала. Сначала мужчина не предпринимал никаких действий, пока я его провоцировала, не углубляла поцелуй, а просто прикасалась губами к губам. Но потом ему было все сложнее это вытерпеть, Саадар скользнул руками с моих плеч на талию, сжал ее, а потом все-таки добавил в это действо больше страсти и жадности, сминая мои губы.
Потом его руки скользнули все ниже, когда поцелуй стал максимально развязным. Мужчина слегка присел, не разрывая губ, поднял одну мою ногу и закинул на себя, положив ладонь на ягодицу, которую все равно прикрывали штаны императора. Он дышал вся тяжелее, а я не отставала, чувствуя, как пылает от происходящего мое лицо.
В какой-то момент я поняла, что боюсь сейчас того, что следует за таким нескромным поцелуем у взрослых людей. Я тридцать лет спала только с доходягой Толиком, у которого всегда был пивной животик, он даже в молодости был ростом с меня, а практически к шестидесяти годам еще и стоптался.
А сейчас я страстно переплеталась языками с невероятным мужиком, который, черт бы меня побрал, смотрит на меня как на Богиню, и целует так же!
- Стой, - не узнала свой новый хриплый голос, отлепилась от него, тяжело дыша, попыталась отодвинуть от себя, упираясь руками в его грудную клетку.
Но Саадар все равно потянулся, по инерции, за моими губами, не понимая, почему такое офигенное действо прервалось.
- Погоди ты, - я увернулась, а серые глаза придворного мага начали потихоньку проясняться от возбужденной пелены. Его расширенные зрачки очень хорошо просматривались на серой радужке. Саад облизнул губы. Свои. И почему-то так грустно стало от этого.
