Остались лишь мы с Морэмирой.
Я повернулась к девушке. На секунду мне причудилось, что ветер взметнул волосы соперницы. Но это было лишь неправильное мгновение. Морнэмира боялась. Впервые с нашего знакомства в ее глазах читался настоящий страх. Некрасивый, но полностью правдивый.
- Не бойся. – Молвила я. – Здесь и сейчас. Я спасу тебя.
В ее глазах мелькнуло облегчение.
76. Финал
Я медленно подошла к Морнэмире. Злости во взгляде девушки больше не было. Она очень устала. Просто смертельно. И сама не понимала, зачем это все. Но продолжала упорно идти к чему-то. Эту цель даже не она себе ставила.
Ей навязали быть этим антагонистом в истории Эрнела с самого начала. Древние посчитали, что слишком радужно все, а равновесие долго быть солидарным. Добро не существует без зла.
И как меня бросили сюда, приказав решать все проблемы, Морнэмире доводилось их создавать. Потому что так нужно было кому-то сверху. Потому что чаши весов не должны склоняться в одну сторону. И спрашивать согласия обычных пешек никто не решил бы.
Это совершенно точно игра нашими жизнями. Девушка передо мной - такая же жертва, как и я. Та, кто боролась, будучи марионеткой. Душа. Ее ведь даже заставили продать собственную душу, не пожелав, чтобы она останавливалась. Ведь все так. Низшие боги в этом мире и существуют для того, чтобы ими расставляли партии, какие угодно игрокам. Тем великанам, возомнившим себя Мессиями. Смешно.
Не проронив ни слова, я обняла ее. Большего тут не требовалось.
Очень часто спасением для кого-то может быть просто понимание.
Ответом мне была минутная оторопь, стеснение. Но девушка не отстранялась. Даже дыхание ее стало более размеренным.
- Ты больше не должна следовать этому зову, я освобождаю тебя. – Прошептала успокаивающе. – И… твоя душа на месте, Морнэмира, я чувствую ее, никто не вправе забрать что-то столь ценное, даже взамен на великий артефакт. Твоя душа – неотделимая часть тебя самой. Ты не виновата ни в чем. Я больше не испытываю к тебе неприязни.
- Азриэлла. - Выдохнула она жалостливым голосом, оповещая, что сейчас вот-вот навзрыд расплачется. - Я сожалею. – После этих слов, руки бывшей проклятейницы крепко сжались на мне, горестно сжимая пальцами ткань платья на спине.
Слезы все-таки полились, но не только у нее.
- Я знаю.
***
где-то над небесами
Четверо Древних, склонившись, зорко смотрели вниз. На лице каждого проступала благодушная отеческая улыбка. Хоть и в любом из них по призванию было мало мягкосердечия. Скорее, они были оплотами абсолютной справедливости. Какой ее видеть могли лишь эти существа – неприкрытой, без примеси чувств и человеческих факторов.
