Вот только теперь в душе нарастает печаль от того, что у меня не будет детей от моего голубоглазика. Я прикипела душой ко всем своим мужчинам. И хочу хотя бы одного ребенка от каждого, в будущем, конечно, когда мы откроемся душевно друг для друга еще больше. Благо, содержать мы сможем хоть сотню, не на свалке живем. С воспитанием тоже все более-менее, семь отцов это вам не шутки. Даже печально, если подумать, это ж ни через какое окно в пятнадцать лет не улизнуть на дискотеку. А женихи вообще летать будут с тех окон. Что-то я себе страшное зрелище представила. А еще если и братьев, в перспективе, считать, которые тоже наверняка родятся… господи, как страшно жить. Как говорится, в большой семье клювом не щелкай. Это тоже получится нихрена себе какая среда выживания.
- Я поэтому особо и не проявляю инициативы. Да и понимаю, что взяла ты меня к себе только потому, что я сам попросил, сам второй раз пришел на твой отбор. Во многом мне нравится даже хотя бы просто быть рядом.
- Лютик… - я придвинулась поближе, скидывая с ног одеяло, вплотную смотря в мужские глаза с эдаким призывом к взаимности, Лютимар поднял голову, встречаясь со мной взглядом.
Он был подавлен, но не выглядел жалко. Это было лицо мужчины, что пережил много неприятностей, но не сломался. Всегда шел вперед. И теперь он здесь. Хочет просто быть рядом. Со мной. Боже правый, чем я заслужила всех этих прекрасных мужчин? Каждый из них последовательнее меня в своих действиях раз в сто!
- Все не так… не думай, что ты для меня менее важен, чем другие. Это не так, не принижай себя, Лютик, ты прекрасный мужчина, просто… понимаешь, мне бывает трудно разобраться со всеми обстоятельствами, что на меня здесь наваливаются. Я признаю, что могу задевать чьи-то чувства, твои чувства, даже не видя этого. Все как снежный ком и я… и я… - и я не знала что говорить дальше, просто поцеловала внимательного слушателя, прекратив собственную сумбурную речь.
Лютимар замер, я не чувствовала, как он дышит. Это был первый наш с ним поцелуй. И я хотела донести до него глубину своих чувств. Чтобы впредь больше не было сомнений.
Вскоре от любой мужской робости не осталось и следа. Уверенный в себе Лютимар переместил меня себе на колени и целовал с таким упоением, словно старался сделать это на десять лет вперед. И делал это совершенно не так, как другие до поцелуя с ним. Без соблазнения, без крышесносящего напора, без намерений что-то мне доказать. Просто целовал, делая это от всего сердца, бьющегося сейчас куда-то в район моей груди.
