Ферадей поставил меня на землю и галантно подсунул под бок локоть своей руки, мол, прогуливаться будем.
Я скептически сощурилась и указала на свои босые ноги, что сейчас венчали какую-то особенно грязную кочку земли.
Бог нахмурился. Я держала лицо кирпичом. Так и стояли.
- Или носишь меня на руках всю прогулку, или я уматываю обратно в постель досыпать. Сегодня вообще не твоя очередь со мной возиться, тебе правила не рассказали?
- Я пришел сюда не следовать правилам, я хочу семьи. Ты подходишь для этой цели, - после этих слов подхватил меня, как пушинку, поглядывая влево на запачкавшиеся ступни, - когда-то я был женат, будучи еще человеком. И у меня были дети, - в этот момент на мужском лице проскользнули горькие правдивые эмоции.
Я застыла, всматриваясь в его мимику, но Ферадей не особо-то сейчас обращал на меня внимание, его мысли поглотило что-то другое, какая-то застарелая боль. Мужчина смотрел куда-то в горизонт своими карими уставшими глазами, взывая к чему-то. Будто и не первый раз, умоляя даль о том, чтобы увидеть ответы и перестать собственноручно рвать сердце.
Мне вдруг захотелось его утешить. Погладить по голове, как кота, и сказать, что теперь я с ним, буду кормить и слушать мурлыканье по ночам, даже какашки убирать, если понадобится, но не стала этого делать, лишняя жалость может только навредить самолюбию, вряд ли ему понравится, если моя настоящая привязанность завяжется на соболезнованиях.
- И какое же «но» случилось в твоей истории?
- Это называется старостью, - безрадостно хмыкнул мужчина, не опуская на меня глаз, - много тысяч лет назад, даже не в Эрнеле, в Аргарде, на моей родине, я бросил всех, смог подняться выше, получить силу бога, неплохую власть. Мне больше не разрешалось их видеть, тех, кого когда-то считал самыми родными: жена, дети, друзья, родители. Тогда я сделал такой выбор. И смотрел, как мои смертные близкие умирают один за другим. Я пережил даже двоих своих детей, - последние слова были сказаны с самой большой концентрацией горечи.
- Ты хотел подождать пока моей дочери, полубогине, исполниться восемнадцать, чтобы жениться на ней? Потому что она тоже будет бессмертна, как и ты? И ты бы не потерял ее, не увидел снова смерти…
- Восемнадцать? – Отмер Дей, - Это какое-то значимое число для женщин? Благоприятный возраст для замужества?
- Эээ… ну почти, - панически отвела глаза.
- Верно, - проговорил вкрадчиво, заглядывая своими карими омутами в саму душу, только теперь не смотрела я на него, отчего-то смутившись перемены его внимания в свою пользу, - я хочу любить, без мыслей, о разъедающей плешь в сердце, тоске, что обязательно настигнет, как бы я ни пытался просто жить.
