Демон промолчал, мы с девочками тоже. Битва длилась долго, видимо, тварей было очень много. Я ничего не видела, лишь смутно слышала отдаленные звуки боя. Удивительно, что твари не пошли в нашу сторону, ведь здесь их ждала более легкая добыча.
— Когда твари появляются там, где произвели магическое действие, они остаются на этом месте, пока не уничтожат все живое, и лишь потом разбредаются по пустоши, — ответил на мой вопрос Лэйс.
— Откуда ты знаешь, что там кто-то магичил? — спросила Мира.
— Так оборотень — дурень, обернулся. Не думал, видимо, что для пустоши это тоже магия.
— Странные вы, — заметила я, — знали, что твари разбредутся, и не хотели помогать оборотню.
Лэйс и Тэрмод переглянулись и почему-то не ответили. Ага! Сказать-то нечего.
Спустя несколько минут эльф тронул лошадь:
— Поехали. Все твари уничтожены.
Уже неделю мы прозябали в лагере, разбитом на почтительном расстоянии от пустоши, чтобы не попасть вновь в ее ментальную ловушку. Задержка произошла из-за оборотня, который не приходил в сознание — у него был сильный жар. Лежа на лапнике недалеко от костра, он часто метался и стонал, и мы с девочками по очереди дежурили, непрерывно прикладывая холодную повязку на раскаленный лоб.
Я удивилась, что на мужчине нет видимых ран, и при этом ему так плохо, но Фаррел объяснил — темные твари рвут не физическую, а энергетическую оболочку живого существа, что намного опаснее, и лечится только внутренними силами организма да временем. Они с Велимом отделались потерей лошадей, сами же в битве ничуть не пострадали, что лично меня очень удивило.
В ту ночь, подъехав к месту схватки, мы увидели лежащего без движения мужчину — оказалось, что потеряв сознание, оборотень каким-то невероятным образом перекинулся в человека, притянув еще одну волну тварей. Именно поэтому Фаррел и Велим долго отражали атаку.
Мужчина был очень бледен, но как ни странно, эта бледность лишь придавала ему дополнительную привлекательность. Он был молод, но не юн. Поджарое, атлетически сложенное тело сейчас беспомощно распласталось на земле. Я обратила внимание на его руки — сильные, с длинными, гибкими пальцами, и ногтями красивой формы — очень мужской и одновременно изящной. Волевые черты лица, густые ресницы и широкие брови, твердая линия губ и прямой нос притягивали взгляд, коротко остриженные темные волосы даже на вид казались мягкими и шелковистыми.
Все это мне удалось рассмотреть, потому что Фаррел наконец-то соизволил зажечь огонь, который очень ярко осветил окружающее пространство.
