— Фаррел сказал. И мне снится сон, в котором демон идет за мной.
— Вита! — Мира немного повысила голос, — почему ты так ему доверяешь?
Этот вопрос ввел меня в ступор. Разве Мира сама не общалась с ним, как с другом, я уже не говорю о флирте, которым они с Сали время от времени продолжали заниматься, несмотря на явный игнор со стороны мага. Может быть, это банальная ревность? Я и сама не знала, чем мотивировано мое доверие к Фаррелу, поэтому промолчала, всем видом намекая, что жду объяснений.
— Ведь мы не знаем, кто он такой на самом деле! — тут же продолжила девушка, — Например, ты уверена, что это действительно Пират? А может быть он сам наводит на тебя плохие сны? Зачем он потащил нас в Кембре? И как демон нас увидел, если мы действительно были под Пологом Неприметности? Это практически невозможно, если только сам Фаррел не приоткрыл для него завесу!
Мира не кричала, но бросая эти фразы, будто вколачивала огромные гвозди в невидимый гроб, что невероятно напрягало, мне стало больно, причем больно почти физически. Я ни разу до сих пор не видела подругу в таком состоянии, и честно говоря, не хотела бы увидеть снова.
Кто бы спорил, Фаррел — действительно темная лошадка. Но еще… Я вдруг поняла, что не особенно задумывалась над тем, стоит ли доверять самой Мире. И если на то пошло, то и Сали. Да-да, Сали, которая кажется не более, чем глупой, сексуально озабоченной девчонкой. В течение года мы втроем бок о бок работали в таверне Гран и Валтасара, однако по-настоящему близкими подругами не были. Общались, помогали друг другу по работе, но не более.
И, — меня вдруг будто током ударило, — ведь если бы их не было со мной в тот памятный день, или вернее, памятную ночь, разбойникам не удалось бы войти в таверну, убить семью трактирщиков и вынести их добро. Кроме того — именно убийство Гран освободило меня от рабства. Не для того ли был провернут грабеж? Или это у меня вдруг ЧСВ* стало зашкаливать, и выросла корона невероятных размеров?
(* ЧСВ — чувство собственной важности)
Тут мне и самой стало нехорошо, руки заледенели, на лоб выступила испарина. Девушка заметила эти перемены и бросилась ко мне, явно обеспокоенная, но я быстро ответила почти ее словами:
— Все в порядке, сейчас пройдет.
А сама лихорадочно соображала, как теперь вести себя с человеком, про которого появились подобные, мягко говоря, неприятные подозрения. С одной стороны, хотелось расставить все точки над «и», с другой — ее мотивы и цели мне непонятны, и я совершенно не умею различать, правду говорит человек или нет. Вряд ли получится разобраться, искренне ли Мира ответит на заданные вопросы, ведь опасения не совсем беспочвенны…
