— Ванда…
Он шептал ещё. Его шёпот был горячим, пах виски, от него мурашки по коже. Мне страшно. Я пытаюсь разобрать слова, но шёпот бессвязен, а сон явно мучает его — тело напряглось, дыхание сбилось. Я вывернулась из его объятий, повернулась, опираясь о локоть. Безмятежности в его лице больше нет, губы сжаты, высокий лоб избороздили морщины.
— Тссс, — говорю я. — Спи, все хорошо.
Касаюсь пальцами его лба, разглаживаю морщинки, каждую… думаю, могла бы просто приду шить его подушкой, а сама страдаю… херней страдаю. Но убить я не смогу, пусть лучше спит, когда он спит мне спокойнее.
Я устроилась рядом так, чтобы он не обнимал меня больше, но мог касаться — так он явно спал крепче. Закрыла глаза. Потом уснула, неудивительно даже, ведь пытка спящим Черкесов длилась уже несколько часов. Когда проснулась — совсем темно, полоски света из-за штор больше нет, камин давно погас. У меня секундная паника, которую я не могу контролировать, лишь усилием воли я не кричу.
Совсем темно, слишком темно, огромная комната прячет от меня Черкеса, я знаю, что он проснулся, чувствую это, мне кажется я даже слышу его дыхание. И встать страшно, я ползу на четвереньках, а потом утыкаюсь лбом в какую-то мебель, наверное, стол.
— Ты как зверушка, — говорит Черкес. — Вроде милая, но дикая какая-то, и ни хрена непонятно, что там в голове твоей.
Пытаюсь определить откуда идёт его голос. Много ли в нем ярости? Может он выспался и подобрел? Сомнительно, но отменный сон творит чудеса… мне бы чудо не помешало, хоть какое-нибудь, хоть крошечное.
— Ты зачем пришла? — спрашивает он. — Зачем сюда пришла?
Это точно стол. Большой рабочий стол. Хочется залезть под него и закрыть глаза — я в домике. Домик эти гарантированная защита, жаль только, что мне давно не восемь лет. Голос Черкеса достаточно спокоен, но этот человек пугает меня своей непредсказуемостью.
— Говори.
— Я просто хотела, — торопливо и сбивчиво начинаю объяснять я, — просто хотела понять, зачем я здесь…
— Поняла?
— Нет.
Черкес хмыкнул, щёлкнула, зажглась зажигалка, осветив его лицо. Он сидел в кресле, все так же, без рубашки, босые ноги, завернутые джинсы. Теперь я хотя бы знаю, где он находится. В случае чего просто побегу в другом направлении.
— Моя голова… как ты это сделала?
Я вздохнула — как объяснить?
— Я умею… успокаивать животных. С людьми никак не получалось, но я умею успокоить паникующее животное…
