А Лиза наконец-то смогла сосредоточиться на отчетах, да так, что не заметила, как сын проснулся, как бесшумно выбрался из кроватки, а делал он это мастерски, как покинул комнату. Сначала Паша отправился к дедушке, но увидев, что тот крепко спит, пошел в комнату незнакомца.
Евгений аж дернулся, когда дверь, протяжно заскрипев, открылась, но на пороге никого не обнаружилось. Правда, уже через минуту из-за косяка показался босой заспанный ребенок.
— Мой олень зыф? — осторожно зашел в комнату.
— Привет, парень, — улыбнулся ему. — Еще бы. Жив и здоров. Вот, — взял с тумбочки игрушку, — бери.
— Нет, — мотнул головой, — он твой, я плосто сплосил.
— А где твоя мама?
— Лаботает.
Соколов меж тем заметил, как мальчуган перетаптывается, скорее всего, ногам холодно.
— Замерз?
— Да, — и вдруг подбежал, забрался на край кровати, ножки поджал, — мозно я тут поиглаю? Деда спит.
— Играй, — и передал ему оленя.
— А ты?
— Что я? — с интересом разглядывал Пашу. Он копия мать, но она темная, а паренек светлый совсем. Возможно, отец блондин.
— Поиглаешь со мной?
— Так, у меня другого зверя нет.
— А ты будес охотник. Стлеляй в него, — и начал скакать оленем по одеялу.
Играл ли он раньше с детьми? Сейчас кажется, что не играл, даже не знает, что это такое. Видимо, пришло время научиться.
И только Соколов вообразил себя метким охотником, который выслеживал добычу несколько дней кряду, как со стороны коридора раздался взволнованный голос Лизы.
— Паша?! Зайчик?! Ты где?
Спустя пару минут она уже стояла в дверях и совершенно дикими глазами смотрела на происходящее.
— Паша! — подлетела к сыну, но сейчас же осеклась. — Ты что тут делаешь?
— Я иглаю, — пробормотал испуганно.
— Зайка, играть надо в своей комнате. Или с дедушкой, а дядю волновать нельзя. Дядя плохо себя чувствует.
— Да ничего страшного, — честно говоря, даже не понял ее возмущения.
— Идем, — скорее взяла мальчика на руки, — тебе еще умыться надо, переодеться. А к дяде больше не ходи, понял?
— Халасо, — прильнул к матери.
И они покинули комнату, а Соколову стало так гадко на душе, так обидно. Она что же? Видит в нем какого-нибудь урода? Да, Лиза о нем ничего не знает, но дьявол его задери, он сам о себе ничего не знает, однако хоть в памяти, хоть без, ребенку он бы в жизни вреда не причинил. Может, именно этим оправдано недоверие Лизы? Она боится за сына? И опять возникло непреодолимое желание узнать её получше. Кто знает, с кем и чем в жизни успела столкнуться эта девушка, решив в итоге спрятаться от людей.
