Нет, это уже ерунда какая-то. Пора успокоиться и вообще, она ужин собиралась приготовить. Скоро по дому распространился аромат жареной картошки, на который прибежал Паша, следом за ним пришел Семен Аркадиевич.
— Ну-ка, — отец сел за стол, — пахнет знатно. Давай-ка, навали папке и вот этому крутому парню с горкой, — взял на колени внука.
— Что, прямо одинаково навалить?
— Ото ж! Он герой, а герои должны есть как взрослые. Верно?
— Велно, — схватил вилку, кусок хлеба.
— Ну, ладно. Раз такие дела, держите, — подала каждому по большой тарелке картошки.
И собралась сесть, как из недр дома донесся звон посуды.
— Опять кружку уронил. Вы ешьте, ешьте.
Действительно, мужчина снова уронил кружку, а главное, опять сел.
— В туалет можно? — уставился на Лизу.
— Я могу принести ведро, чтобы вам не ходить туда-сюда.
— Нет, — уверенно замотал головой и сейчас же зажмурился от боли, — горшков выносить за мной вы не будете.
— Тогда давайте помогу дойти хотя бы. Я вам швы наложила на два пореза, будет не очень, если разойдутся.
— Ладно, я постараюсь осторожно.
Лиза взяла его под руку. Да уж, тяжелый. Как отец вообще смог протащить его в одиночку столько километров, да еще и в дождь, когда земля превращается в единое глиноподобное месиво. Неудивительно, что спину сорвал. Как бы совсем теперь не слег.
С трудом, но они дошли до туалета. И пока Соколов находился внутри, к Лизе прибежал Паша:
— Ты где, мама? Я поев. Деду поев.
— Вот умницы вы. Я сейчас тоже приду, только дяде помогу лечь в кровать.
— Дядя плоснувся?
— Да.
Тут дверь открылась, и мальчик увидел дядю, из-за чего сейчас же уткнулся матери в ноги.
— Что ты, ну, — подняла его на руки, — все хорошо.
— Это ваш? — Евгений прислонился плечом к стене, стоять было тяжело, спина, руки, ноги болели, как и все внутренности, будто его пропустили через дробилку.
— Да, это мой сын Павлик.
— Приятно познакомиться, — кивнул Паше. — Ничего, — заметил ее растерянный взгляд, — я сам дойду.
— Уверены?
— Абсолютно.
— Хорошо, а я вам поесть принесу.
— Можно еще лед попросить? Если есть, конечно.
— Есть, — и отправилась с ребенком в кухню.
Соколов же кое-как добрел до кровати. Как он ни силился вспомнить свое имя, ничего не выходило. Кто он такой? Как здесь оказался? Что случилось?
