— Что-то… взорвалось?
— Колба с реагентами во время добавления гемоглобиновой составляющей, — кивнул блондин, начав приводить внешний вид в порядок.
Он снова двинулся вперед, и Эйе пришлось отправиться следом, не замечая тропинки под ногами.
Перед взором все еще стояла картина обнаженного торса с четко очерченными кубиками пресса. Она успела его заметить, пока не сосредоточила внимание на боковом шраме. Причем, судя по виду, свежем.
— Эти опыты… ведь Вы их проводили недавно?
— Хотел выяснить возможность привития способностей Майка другим ричи, — признался Танасори, с любовью глядя на мельтешащего впереди волка. — Вы ведь в курсе, что ричи — неуправляемы и опасны в дикой природе?
— Честно говоря, я впервые встретилась с представителем их рода.
— Тем лучше, что Вам на пути показался именно Майки. Он славный, хотя временами и бывает капризным.
— Майк… он ведь еще подросток? Или взрослая особь?
— Дитя. Майку почти три года. Ричи живут примерно столько же, сколько и люди, а пик их эмоциональной зрелости приходится на десятилетие, дальше особь считается взрослой и готовой к воспроизведению себе подобных.
Эйя покраснела.
Ну вот. Теперь они говорят о спаривании. И ведь она сама завела этот разговор!
Как же неловко!
— Авери, а каким образом Вам удалось подружиться с Майком?
Блондин вздохнул, начав весьма невеселый рассказ о тех испытаниях, что выпали на долю маленького ричи.
За последовательным изложением его злоключений, с момента попадания под руку охотнику, вплоть до сегодняшнего дня, они достигли городских ворот. Еще на подходе к Аминсу геун Танасори подозвал к себе Майка, наложив на того очередной Полог Невидимости. Они прошли мимо охранников, что очень внимательно смотрели на скрытого от глаз ричи, однако оставались на местах, кивая Авери в знак приветствия. Спрашивать о том, почему стражи порядка пропускают хищника в столицу было бессмысленно, наверняка все служащие в курсе домашнего питомца наследника Первого Советника Римонда.
***
Эйя рассеянно превращала в зеленую кашицу собранные с утра растения, бездумно водя ступкой в глубокой миске, и никак не могла отогнать воспоминание внезапного обнажения привлекательного мужчины. Весьма целомудренного обнажения. В конце концов, Авери всего лишь показал часть живота!
Авери… а ведь он позволил называть его по имени, будто она действительно имела на это право.
— Авери, — тихо пробормотала девушка себе под нос, и выронила ступку, когда за ее спиной неожиданно повторили его же, только совершенно в другой тональности.
