Его отец вроде бы каким-то чудесным образом выкраивал время для семьи.
Решив для начала принять душ и переодеться, прежде чем навестить отца, Ноал быстрым шагом отравился в свои покои.
На его постели, которая так и осталась заправленной со вчерашнего утра, уже был выложен белоснежный костюм с камзолом, поверх которого шла темно-синяя вышивка и красовался герб королевского рода. Тут же на покрывале имелась фамильная брошь, знак принадлежности к правящей династии.
Ну вот, снова эти традиции… В каждый день рождения он вынужденно одевался в традиционные праздничные костюмы. Но, раз так принято…
После душа Ноал начал облачаться.
Темно-синие вензеля подчеркивали цвет глаз, усиливая голубизну, а белоснежная ткань оттеняла угольно-черные волосы.
Поправив перед зеркалом камзол и приладив на груди драгоценную брошь, Ноал вышел из комнаты и направился в покои к отцу.
Постучавшись и не дождавшись ответа, он толкнул дверь… и замер.
Покои отца были пусты, а слуги, которые меняли постельное белье, почтительно поклонились ему, сообщив, что Его Величество отбыл в Большой обеденный зал.
Сердце Ноала зашлось в неистовом ритме.
Отец покинул покои! Значит, у него хватило на это сил?!
До зала он практически долетел, практически не обращая внимания на склонявшихся в поклонах слуг. Перед ним открыли двустворчатые двери, и киос ворвался в зал, где королевская семья предпочитала устраивать приемы.
Альморон стоял возле окна, любуясь заснеженными деревьями, которые виднелись вдалеке, а Каларика, которая, видимо, только что отошла от мужа, завидев сына, заулыбалась.
— Доброе утро, дорогой! С днем рождения, сынок!
Ноал не мог сдвинуться с места.
Король повернулся от окна, явив ему себя во всем великолепии праздничных одежд: практически идентичной копии костюма, что был надет на нем самом. Отличие было лишь в том, что на одеждах короля по лацканам шли золотые руны.
И Альморон выглядел… отлично!
— Ноал, — король улыбнулся. — С днем рождения, сын.
Ноал несколько раз моргнул, боясь, что он все еще спит, и ему это все видется.
— Папа?.. — он сделал несколько шагов в сторону отца, который еще вчера отличался больной бледностью лица, а сегодня снова выглядел так, словно никакой болезни и не было: здоровым и полным сил.
Альморон достал из кармана какую-то бутылочку и поболтал ей в воздухе.
— Ночью вернулась делегация из гор. Они нашли Мелиталиор. И, как видишь, настой подействовал. Мой лекарь заверил, что через неделю-другую мы забудем о болезни, как о страшном сне. А пока… — он откупорил бутылочку и сделал глоток, — буду прилежно пить эту горькую субстанцию.
