— Это мне подходит. Можете начинать.
Терпение лорда было на исходе.
Набрав побольше воздуха в легкие, запела, пытаясь не задумываться о мере наказания, если раскроется моя тайна. Спеть фальшиво у меня все равно не получится, как бы ни старалась. С первых же слов послышался шум порывистого ветра. Его звуки сливались с шумом волн и усиливались с каждым мгновением, грозя превратиться в ураган. Стопка бумаг взметнулась вверх и разлетелась в стороны.
Море вскинется пенной волною,
Зашумит и обрушится вал.
Что начертано злою судьбою
Пусть наткнется на гряду из скал.
Запахло соленой свежестью. Лорд застыл, схватившись за стол, только костяшки пальцев побелели от напряжения. А я словно выпала из времени, поддернутого ребристой зыбью. Мои длинные волосы освободились от заколки и поднялись к потолку, влекомые морской силой, подол платья плавно закачался, а стайка мелких шустрых рыб, взявшихся из ниоткуда, соединились в подвижный круг и превратились на моей шее в живые бусы. Я чувствовала покалывание на скулах, знала, что выдаю себя, но уже не могла остановиться.
Призываю вас, ветры лихие,
Призываю стихию морей.
Пусть, кто проклял, забудет отныне
Боль обид до скончания дней.
Громыхнула молния, на миг осветив лицо герцога, но и этого мгновения оказалось достаточно, чтобы лицо лорда Аргоса Д’эмиерри навсегда отпечаталось в моей памяти. Хищное, слегка вытянутое, с резкими высокими скулами и жесткой складкой у рта. Отголоски заклинания затихли, волосы мягко легли на плечи, а я все не могла прийти в себя от увиденного. Передо мной все еще стояли глаза лорда: большие, глубоко посаженные, прожигающие. Чуть нахмуренные широкие брови вразлет, ястребиный нос и угольно-черные волосы, отдающие синевой, придавали лорду сходство с его ручной птицей. От звуков грома блестящие рыбки испуганно разлетелись во все стороны. Наступившая тишина, казалось, никогда не будет нарушена.
— Почему вы не закончили заклинание? — наконец раздался приглушенный голос ректора.
— Я не знаю последние строки, в Книге Проклятий указано, что за давностью лет заклинание было позабыто.
— Но ведь вы — русалка, леди Мориэнн, вы должны знать его!
Я горько улыбнулась. Что толку отрицать очевидное?
— Вы по этой причине решили принимать экзамен? — спросила я и, не дождавшись ответа, продолжила:
— Да, признаю, что в моих жилах течет кровь Бессердечных, — гордо подняла подбородок, больше не боясь быть опознанной, — но мне не по силам снять ваше проклятие.
