— Ваша Темность, вы хотели мне что-то сказать? — спросила я, стараясь не смотреть на лорда.
— Вы правы, не стоит оттягивать неприятный разговор, — насмешливо прозвучал голос из пустоты.
А у меня от таких слов похолодели ладони. Неужели все-таки исключат?
— Прошу, позвольте все объяснить…
— Разве я в чем-то обвинял вас? — недоуменно перебил меня лорд.
— Но, вы же недавно говорили… — голос мой зазвучал неуверенно и тонко, — что почувствовали выброс магии…
— Говорил. Не отрицаю. Но не припомню, чтобы произносил ваше имя. Я лишь спросил, знаете ли вы о правилах академии. А вот указывал на применение магии совсем не я.
— Значит, мне можно быть свободной? — я позволила себе осторожную улыбку и уже собралась откланяться, как услышала неожиданно резкий отказ:
— Не совсем, адептка Мориэнн!
Я испуганно застыла, отчаянно пытаясь вспомнить, в чем еще провинилась.
— Я почувствовал следы магии, но не ваши. Вот это меня и смутило.
— Не значит ли это то, что я не нарушала правила?
— Отнюдь. Если бы не виноватое выражение на вашем лице, так бы и подумал.
Лорд приблизился вплотную, отчего у меня резко пересохло во рту. Захотелось оказаться в любом месте Ада, только бы не здесь, но я не посмела отодвинуться. Рука в кожаной перчатке поднялась и коснулась моего подбородка. Расширенными от страха глазами, словно в замедленном ритме, я наблюдала за тем, как голова герцога склоняется надо мной. И даю волосы на отсечение, из-под капюшона ректора на меня взирала сама Тьма.
— Вы говорили, у вас нет доказательств… — еле прошептала я вмиг пересохшими губами, чувствуя обжигающий выдох лорда на своем лице, и то, как подгибаются и дрожат ослабевшие колени.
В местах скул невыносимо закололо, и я с ужасом отпрянула от лорда, боясь быть узнанной.
— Вы так сильно боитесь меня?
— Поздний час, ВашаТемность, разрешите мне вернуться в свою комнату, — опустив голову, попросила глухим голосом и была удивлена тем, как легко он меня отпустил.
— Идите.
Ноги почти не держали. Чуть присев, поклонилась, но получилось как-то неуклюже.
— Идите, адептка Мориэнн, и не стоит раздавать книксены, не на балу.
Вспыхнув, вылетела из кабинета и пока еще ноги держали, бежала по коридору так, словно гончие Ада преследовали меня. Но спешила не в комнату. Чувствуя близкое превращение, я устремилась наверх, на самую высокую башню академии. Как долго бежала, не помню, очнулась только тогда, когда ветер рванул мои волосы, освобождая их от заколки. Вот тогда, задыхаясь, упала. Ноги мои срастались на глазах, превращаясь в золотистый хвост. По чешуйкам волной пробежала разноцветная рябь, и хвост, наконец, оформился окончательно. Опустив вниз широкий плавник, слегка отдававший зеленью, я с тоской устремила взгляд на едва видневшееся море. Оно спокойно блестело вдали. Руки сами потянулись к распущенным волосам, которыми шаловливо играл теплый ветер. Заплетая косы и раскачиваясь, как на волнах, я запела об участи одной юной русалки, влюбленной в прекрасного принца. Однажды во время шторма она спасла ему жизнь. Подхватив на руки почти бездыханное тело юноши, русалка поплыла к далекому берегу. Оставив его на песке, она еще долго вглядывалась в бледные, но прекрасные черты мужского лица. Русалочка вынуждена была скрыться в морской пучине, когда заметила приближение людей. И там, на дне моря, у злой колдуньи она променяла хвост на человеческие ноги, отдав за это единственное, что у нее было — свой чудесный голос. И все для того, чтобы принц заметил и полюбил ее. История заканчивается печально. Русалочка погибла из-за своей любви. Узнала об этом Темная Богиня и сжалилась над дивными морскими созданиями. Она лишила их сердца, но подарила им возможность ходить по земле. С тех пор русалкам неведома любовь, жалость или сожаление. Их стали называть Бессердечными.
