И так случилось, что однажды поймали в сети внучку морской ведьмы. Убитая горем ведунья и прокляла род герцога. Ее последние слова, обращенные к герцогу, я прочитала вслух. Они звучали так:
Весь твой род проклинаю, лорд Д’эмиерри.
Не видеть тебе лиц своих детей.
Прочувствуешь ты боль всю в полной мере
За смерть бесславную дочери морей.
Но все возможно вспять пустить,
И Тьма не заберет родную кровь…
И тут вдруг книга захлопнулась, чуть не прихватив мой слишком любопытный нос. От неожиданности я выпрямилась и чихнула от попавшей в ноздри старой пыли.
— Бездна! На самом интересном месте… — расстроено проговорила я.
— А ты, вижу, преуспела в своих поисках, русалочка. Решила не только найти заклинание, но и снова проклясть меня, — послышался за спиной насмешливый голос ректора.
Я застыла с виноватым выражением на лице. Потом усилием воли растянула ослепительную улыбку на губах и повернулась к темной фигуре.
— Лорд Д’эмиерри, какими темными путями привело вас сюда в такой поздний час?
А сама невинно хлопнула ресницами, как ни в чем не бывало.
Лорд многозначительно хмыкнул.
— Я разрешил тебе найти ответы в Хранилище, а не истязать себя поисками. Когда ты в последний раз ела, Лирэя?
Я во все глаза таращилась на лорда, стараясь не замечать, с какой интимной интонацией он произнес мое имя. Он действительно переживает за меня? А потом призадумалась, и правда — когда?
— Предлагаю сегодня закончить с чтением и отужинать со мной в гостиной.
Я раскашлялась от неожиданного предложения и спросила:
— Вы это на полном серьезе?
— Абсолютно, — спокойно ответил герцог.
— Простите, я не голодна, — тут же без раздумий ответила.
И, как в усмешку, мой желудок громко и возмущенно попросил пищи.
— Ну, вот слышишь сама, что твой желудок не согласен. Никто, кроме меня, тебя сейчас не накормит. Чего же ты так боишься, русалочка? Трольчиха, что кухарит в нашей столовой, давно уж видит десятый сон, а ты с утра не ела.
— Откуда знаете?
— А тут и оракулом не надо быть, по голодным глазам вижу.
Опустила взгляд вниз и тут вспомнила, почему разыскивала ректора всю последнюю неделю.
— Не могли бы вы мне вернуть одну мою вещь, которую я оставила в вашем кабинете? — обратилась с просьбой к лорду.
— Ты от тех уродливо больших стеклах?
— Да, — с облегчением подтвердила.
Боялась, что уже не верну их. В последние дни мне приходилось ходить все время с опущенной головой, пряча лицо. Но меня тут же осадили:
— Нет.
От удивления не сразу переспросила:
