Давид пожал плечами:
— Глеб позвал. Я пошел.
— А вы давно дружите?
— С армии.
Тут я вспомнила свою мысль, что мелькнула, когда Юра рассказывал про этих ребят. Ту самую, которая у меня не стыковалась с самой ситуацией.
— А почему вы решили идти в армию? Ведь, насколько я понимаю, возможности не служить у вас и у Глеба были…
Он внимательно посмотрел на меня, подумал, а затем ответил, коротко и веско:
— Потому что мужчина — это воин. Он должен служить.
Я не нашлась, что ответить, и отвернулась к шикарному кусту, усыпанному осенними розами.
Я не хотела, чтоб Давид видел, как меня тронули его слова. Для меня было невероятным, что в наше время, когда все вокруг только и стремятся избавиться от ненужной повинности, есть люди, которые думают по-другому. И не только думают, но и действуют в соответствии со своими убеждениями.
Задумавшись, я машинально наклонилась и вдохнула аромат цветов. И до этого яркий, сейчас он просто ударил в голову, дурманя.
— Боже, какой аромат, просто дух захватывает, — пробормотала я, поглаживая подушечками пальцев нежные лепестки.
- Это от тебя дух захватывает, — голос Давида прозвучал совсем близко, и я, вздрогнув, распрямилась, утыкаясь опять носом в его грудь.
Что он сказал? Послышалось?
Я посмотрела в его лицо и поняла, что не послышалось мне.
Давид заметно волновался, тяжело дышал и смотрел на меня, внимательно и строго. И взгляд его уже не пугал, не вызывал оторопь. Он завораживал. Поглощал. Лишал разума и воли.
9
— Ты очень красивая, Татьяна Викторовна, — все так же тихо сказал Давид, напряженно смотря на меня.
Я, честно говоря, опешила и не знала, что ответить. Поблагодарить? За комплимент. Или… Или это вольность, которую нельзя позволять своему студенту? Но, с другой стороны, мы же не в университете… Мы здесь оба гости, на равных позициях. Почему симпатичный парень не может мне сделать комплимент? Что в этом такого? К тому же он, в отличие от своего приятеля, не делает резких необдуманных движений.
Ну вот пожалуйста, вспомнила Глеба, и губы сразу обожгло фантомной болью от жадных укусов. Да уж, этот бы точно не церемонился сейчас, рассказывая о том, какая я красотка. Утащил бы в эти же самые кусты осенних роз, пока никто не спохватился…
Стоп! Я что, об этом с удовольствием и сожалением думаю? Я — больная? Похоже, да.
Шок от собственных мыслей взбодрил, привел в чувство. Я отвела взгляд, и пробормотала:
— Спасибо большое, Давид. Пойдемте к остальным гостям?
