— Студентка Григорьева, прекратите немедленно стаскивать с меня штаны! — рявкнул черт, прервав мою исследовательскую деятельность.
— Да тихо вы! — шикнула я на декана. — У меня тут, может, тайна века сейчас будет открыта, я, может…
Меня рывком сорвали с плеча, поставили на землю, после чего Владлен Азаэрович поправил брюки, затянул ремень сильнее, мрачно глянул на меня и, видимо, чтобы оставить мучиться в безызвестности по поводу исчезновения у боевых чертей хвоста, схватил на руки, сжал так, что не пошевелиться, и понес дальше.
И тут я сказала:
— А, между прочим, я девственница!
И зачем сказала, ума не приложу.
— Счастлив, — прошипел взбешенный черт. — Но вот верится с трудом.
— Хам, — задумчиво констатировала я, глядя в синее небо.
Владлен Азаэрович споткнулся, метнул на меня ненавидящий взгляд и понеся едва ли не бегом. Причем не по дороге, потому что все время что-то перепрыгивал, и вообще, меня трясло и шатало и, как-то вследствие этого, потянуло пофилософствовать:
— А скажите, — загадочно протянула я, — а вот умеют ли камни любить?
И мы зависли. Не знаю где, но, мне кажется, что висели немного, а после сиганули вниз. Куда вниз — я не видела, у меня тут такое небо шикарное было и мысли тоже.
— Умеют, — уверенно протянула я. — Вот, даже камни умеют любить. И только черти нет.
— Что? — прорычал декан, когда мы куда-то бухнулись.
Нет, я не упала, а он, кажется, да. На колени.
— Вы мне молитесь? — спросила отвлеченно. — Это потому что я правду поведала? Хорошо-то как — Станислава, богиня правды. Звучит, да?
— Еще как! — черт рывком поднялся на ноги. — Чудная бы вышла эпитафия!
— Боги бессмертны, — поведала я ему, пока декан снова куда-то шел. — Странно, что вы об этом не знаете. Вы безграмотный, да?
Из горла боевого черта вырвался какой-то хрип, а потом он резко свернул, и небо исчезло. Вот взяло и исчезло, сменившись полупрозрачным потолком, по которому вились лианы, и на них росли цветочки, ну, прям, как звездное небо. И я решила, это небо тоже очень даже ничего, так что буду смотреть на него.
И тут Владлен Азаэрович остановился и зло сообщил кому-то:
— Вот!
— О, поздравляю, — певучим хрустальным голоском ответил кто-то, — всего вам злого, детей побольше, тещи поопытнее и…
— Слушай ты, фея, — окончательно слетел с катушек черт, — я тебе сейчас крылья к демонам вырву и…
— Хам, — задумчиво констатировала я.
После такого меня вдруг отнесли куда-то и уронили. Вот взяли и уронили на диван, после, с чувством выполненного долга, руки вытерли, словно я вообще что-то грязное, наградили убийственным взглядом и ушли.
