— Пошли.
— Черт, — бормочет он, следуя за мной.
Как только мы входим в центр, Эш открывает рот. Но я опережаю его. Поднимаю руку ладонью вверх и медленно качаю головой.
— Не-а. Не смей мне ничего говорить. Я все еще злюсь на тебя. Прибереги свои слова, приятель. Прибереги их для Джеймса.
Он следует за мной в приемную, где я заставляю его расписаться и надеть глупо выглядящий значок посетителя. Он дергает себя за рубашку и ворчит:
— Женщина, если бы я не любил тебя…
Резко останавливаюсь и поворачиваюсь к нему лицом.
— Ты любишь меня? — Он делает мучительную гримасу. Как будто я вырываю зубы. Мои ноги все еще крепко держатся на земле, и прижимаю руку к груди, чувствуя, как меня наполняет тепло. — Вау, Эш.
— Знаешь что? К черту все это. Я ухожу.
Бедный Эш. Я должна позволить ему уйти. Имею в виду, что не позволю, но должна бы.
Он поворачивается и делает один шаг от меня, прежде чем я хватаю его сзади за рубашку и тяну назад. Улыбаясь, беру его под руку и тащу по коридору к кабинету.
— Не надо так драматизировать. В любящей семье нет ничего постыдного. Кстати, я тоже тебя люблю. Просто никогда не слышала, чтобы ты это говорил. Это потрясло меня.
Он поднимает голову к небу и бормочет:
— Держи себя в руках, парень.
— Не драматизируй, — ухмыляясь, произношу я.
Подойдя к своему столу, быстро сажусь, чтобы войти в компьютер, и тут тихая, как кошка, подходит Фелисити. Я даже не поднимаю глаз, когда она говорит:
— Я думала, ты сказала, что у тебя нет парня.
Я просто знаю, что она не спускает глаз с Ашера.
— Нет, — рассеянно отвечаю я, вводя пароли и открывая программы, которые мне нужны на сегодня.
Ее тон тут же меняется. Он становится более глубоким, гладким и знойным.
— Ну, привет, друг Елены. Меня зовут Фелисити.
Все еще не поднимая глаз, я фыркаю:
— Он женат. На моей сестре.
Она фыркает, в ее голосе слышится раздражение:
— Вот дерьмо. Ясненько. И почему все самые горячие заняты, глупы или геи?
Вот тогда я и смотрю вверх. Эш выглядит так неловко, что я хихикаю.
— Фелисити, перестань смотреть на него, как на кусок мяса. В любую секунду у него может начаться крапивница.
Она оглядывает его с ног до головы, а затем расплывается в улыбке на миллион долларов.
— Прости. Девушка должна делать то, что должна. Я не становлюсь моложе.
— Пффф. О, ради бога. И сколько тебе лет? Двадцать девять или около того?
Внезапно я оказываюсь в крепких объятиях.
— Боже, я люблю тебя, — говорит Фелисити, сжимая меня в объятиях. Отпуская меня, она спрашивает Эша: — Разве можно ее не любить? — Прежде чем он успевает ответить, она говорит мне: — Мне тридцать пять, милая.
