— Я умираю. Мне нужна еда, а у тебя здесь… — он хмурится, — только молоко. — Его нос очаровательно дергается. — Молоко — это не еда, Елена. Я уже взрослый мальчик. И не могу выжить на молоке. Мне нужна твердая пища.
Все еще глядя на предмет в его руке, я тихо спрашиваю:
— Почему у тебя в руке маркерная доска?
Он смотрит на нее, потом снова на меня.
— Поговорить с Миссис Крэндл.
Я ничего не понимаю.
— Зачем тебе понадобилось говорить Миссис Крэндл?
Он пожимает плечами.
— Не знаю.
Я замираю. Нахмурив брови, глубоко задумавшись, подношу кончики пальцев одной руки ко рту. Собравшись с мыслями, тихо спрашиваю:
— Ты бросил свои дела… вышел из своего дома… купить мини-доску для общения с глухой старушкой без всякой на то причины?
Его глаза сужаются, когда он задумчиво смотрит вверх, как будто обдумывая то, что я только что спросила. Затем он резко кивает.
— Ага.
Полное бескорыстие этого единственного поступка заставляет мой ум воевать с моим сердцем. Разум, все еще полный горечи и боли из-за чего-то, что Макс, вероятно, даже не помнит, закатывает глаза. В глазах моего сердца стоят слезы, оно шмыгает носом и бормочет: «Мне он нравится. Мы можем его оставить?». Тепло распространяется по всему моему телу.
— Знаешь что? В конце концов, я голодна.
Макс от удивления округляет глаза, прежде чем широко улыбнуться.
— Отлично! Пойдем.
Я резко останавливаюсь. Внезапно застеснявшись, избегаю его взгляда и заправляю выбившуюся прядь волос за ухо.
— Наверное, мне следует переодеться.
Тепло в нижней части спины заставляет меня с трудом сглотнуть. Макс мягко успокаивает меня своей рукой.
— Не стоит, Кексик. Ты выглядишь достаточно хорошо для обеда.
Мой умный рот открывается и выпаливает:
— Ну, я не в меню.
Воу, воу, воу!
Я благодарю Бога, что Макс позади меня и не может видеть выражение абсолютного ужаса на моем лице.
Кто здесь флиртует?
Он выводит меня из квартиры, его голос еле слышен, когда он произносит:
— Какая жалость.
Елена
Я нисколько не удивляюсь, когда мы оказываемся в закусочной всего в квартале от квартиры. Кафе, где персонал знает Макса. Разумеется, они обращаются друг к другу по имени. Что меня удивляет, так это то, что он привез нас сюда. Когда Макс припарковал машину, я ошеломленно рассмеялась.
— Почему мы просто не пошли пешком?
Он поднял глаза и произнес:
— На улице пасмурно. Вдруг погода изменится. — Он улыбнулся мне, тепло и мило. — Не хотел, чтобы ты промокла.
Слишком поздно.
Я мысленно покачала головой.
