Однако тут уж — ничего не поделаешь. Без огня они не смогут продолжить путь.
Она сидела, прикрыв глаза и распрямив усталые ноги…
Кстати о ногах.
Огонь — это полдела. Главное — высушить одежду и обувь. А для этого надо бы эту самую обувь снять…
Впрочем, стоило окликнуть, девушка как очнулась. Увидела вбитые у огня колышки для сапог и сухую дощечку — чтобы не ставить ноги на холодную землю.
Почему-то вместо благодарности нахмурилась:
— Не стоило, благородный чеор. Я могу сама о себе позаботиться.
Ну, надо же, сколько гордости. И глупости. Тем более что когда прихватило по-настоящему, от плаща-то она не отказалась. Значит, устала ещё не смертельно. В конце концов, он всего лишь должен доставить её в Тоненг живой и желательно — здоровой. Развлекать и спорить — совершенно не обязан.
— Как знаете, благородная чеора. Отдыхайте. Дальше двинемся, как солнце выйдет из-за ёлок.
Кивнула. Занялась своими чулками-башмаками. А Шеддерик, посмотрев на это с минуту, махнул рукой и ушёл изучать шалаш. Вдруг да удастся отдохнуть?
Старая дорога — рэта не солгала — оказалась чем-то вроде просеки в густом лесу. Идти по ней было бы и вовсе невозможно из-за еловой и осиновой поросли, если бы по краю не обнаружилась узкая тропинка. Откуда она взялась, Шеддерик мог только догадываться, но расспрашивать мальканку не стал. Не хочет принимать помощь — не надо. Главное, не чинит препятствий, молчит, да ещё и идёт сама. И что важно, в нужном направлении.
Что же до тропки, то её могли проложить крестьяне, наверняка ходившие по ягоды на здешнее болото. К слову, изредка его становилось видно. Меж стволов вдруг проглядывало открытое, припорошенное снегом пространство, покрытое кочками и сухой травой. Небольшие возвышенности заросли ивняком. По опушкам к небу редко тянулись стволы погибших деревьев.
Наверняка, если пошарить под снегом, можно будет найти горсть или две ягод… и это может быть решением. Потому что холодно. Потому что они не ели уже почти сутки, а снег — плохая замена нормальному питью.
Эта мысль заставила Шеддерика всё же окликнуть девушку:
— Чеора та Сиверс! Постойте.
Замерла, как вкопанная. Медленно обернулась.
Взгляд её отбивал всякое желание церемониться, так что он просто сказал:
— Под снегом могут быть ягоды. А нам с вами нужны силы, чтобы выбраться.
Смотрела на него несколько мгновений, словно пыталась прочитать мысли. Влажные тёмные пряди выбились из-под кружевного капора, к плащу пристала хвоя…
