Выждав с минуту и убедившись, что других сюрпризов не будет, он осторожно вернулся к таверне.
На его появление обратили внимание все немногочисленные дневные посетители. На мгновение в зале и вовсе стало тихо: даже кухарка, резавшая хлеб на хозяйском столе, и та замерла, обернувшись.
Чеор та Хенвил осторожно, чтобы снег не попал за шиворот, откинул капюшон: о «Каракатице» он знал две вещи. Первая — его здесь не любят. Вторая — здесь его точно никто не станет убивать. Отряхнул плащ, едва заметно кивнул кухарке.
Стихли все разговоры. Усатый рыбак, устроившийся у окна с большой кружкой здешнего, надо сказать, весьма неплохого пива, угрожающе прокашлялся. Его собутыльник уставился на Шеддерика, как кот на нежданную подачку — в хмурых глазах читалось «Правда, что ли, ифленец возомнил себя бессмертным и явился сюда в одиночку? Или провокация?»
Шеддерик качнул небольшой медный колокол, специально устроенный у входа, чтобы посетителям не приходилось искать его по залу. Свободных мест было много, так что он выбрал то, что подальше от рыбаков, у дальнего окошка.
Вскоре появился сам хозяин. Здесь его звали хозяин Янур, но Шеддерик давно сократил имя на ифленский манер.
— Здоровья тебе, дядя Янне.
— И ты будь здоров, островная шкура. Какая нужда тебя пригнала на этот раз?
— У тебя, я помню, есть неплохое вино.
— Может и есть.
— Ну так неси.
— Я-то принесу. А ну как кто решит проверить на прочность твою бедовую голову? Я не хочу неприятностей.
— Янне, неприятности — это хорошо. Я даже заплачу тебе за них, сколько попросишь…
Дядя Янне, ветеран войны и бывший танерретский моряк, несколько мгновений в задумчивости глядел на гостя, потом изрек:
— Благородный чеор хочет драки. Нормального мужского мордобоя, а не этих ваших изящных искусств на сабельках и пистолетах.
Оставалось только кивнуть: владелец «Каракатицы» всегда отличался прозорливостью.
— А надрать зад тому, кто тебе действительно насолил, ты почему-то не можешь. И потому припёрся ко мне, чесать кулаки о рыбаков и матросов. Плохой день ты выбрал, я тебе скажу, ифленец. Очень плохой день.
— Янне, ты всё ещё вправе вышвырнуть меня вон, как только я начну причинять слишком много хлопот. А пока, просто принеси вина. Хочу помянуть хорошего человека…
— Это ты не про наместника ли? — нахмурился Янне, у которого с мёртвым правителем были свои, и очень серьёзные, счёты.
— Мой друг умер, да будут легки ему тропы тёплого мира. Ты должен его помнить — это предсказатель, с которым вы в прошлый раз сцепились из-за карты течений у полуострова. А наместник — он не был хорошим человеком.
