─ Ну, выкладывай, ─ говорит Молли, выдёргивая меня из оцепенения. Я безучастно смотрю на неё. Её внимание сосредоточено только на мне так, будто я собираюсь сообщить ей что-то жизненно важное. ─ Тео, ─ намекает она.
─ Я задавалась вопросом, как долго ты сможешь терпеть, ─ бормочу я.
─ Ну же, избавь меня от страданий, ─ скулит она. Я улыбаюсь ей. Молли страшно любопытная.
─ Ты была права, Тео и есть «он» ─ тот единтвенный, или как бы ты и твоя романтическая натура это не назвала.
Она улыбается и визжит.
─ Обожаю, когда я права, ─ говорит она, вскидывая вверх кулаки. ─ Ну, расскажи мне всё, был ли ваш примирительный секс эпическим? ─ Она поднимает бровь.
Я закатываю глаза.
─ Это Тео. С ним любой секс эпический.
─ Точно, ─ кивает она. ─ А что насчёт ребёнка? ─ Её улыбка исчезает, выражение лица становится напряжённым.
Я хмурюсь. У меня нет ни одной чёртовой подсказки. Всё, что я знаю, это то, что я люблю его. Я не знаю, как мы справимся со всем, но мы найдём способ.
─ На самом деле мы этого так и не обсудили. ─ Я глубоко вздыхаю и встречаюсь взглядом с её голубыми глазами. ─ Я просто знаю, что люблю его. Он поддерживал меня во всём. Ни разу не сдался, Молли. ─ Я делаю глоток горячей смеси из кофе и шоколада. ─ Я всё ему рассказала, ─ тихо говорю я.
Она кашляет, потому что явно подавилась своим кофе.
─ Всё, в смысле совсем всё? ─ лепечет Молли. В общем, Молли ничего не знает. На самом деле Тео знает больше, чем она. Я никогда не рассказывала Молли все подробности. Не потому, что она не сможет справиться с этим, но у неё душа нараспашку, она не умеет скрывать своих чувств. Молли слишком сильно любит и сильно заботится о близких людях. Я люблю её за это, но информация, подобная этой, окажет на неё серьёзное влияние. Я знаю её всю свою жизнь, и она никогда не скажет о том, какая для неё это тяжкая ноша, но она просто... слишком хороша для такого дерьма. В жизни есть люди, которых вам не хочется запятнать грязью, Молли — одна из таких людей. Она обладает редкостной чистотой. И хороша до глубины души, а в нашем мире это такая драгоценная черта.
Когда мне было пять лет, я помню, как жила в доме Молли после смерти моего папы. Наши отцы работали вместе, поэтому наши семьи были близки. Мама Молли, как могла, заботилась обо мне и Гарри, пока наша мать катилась по наклонной плоскости. Часто я лежала в постели Молли и плакала. Она просто крепко обнимала меня и говорила, что мой папа теперь ангел. Уже тогда, в нежном пятилетнем возрасте, моя вера во что-то хорошее была разбита вдребезги из-за смерти моего отца. На протяжении всей моей жизни Молли была рядом со мной, её свет уравновешивал мою темноту. Я никогда не хотела, чтобы она увидела всю полноту того кошмара, в котором я побывала. Когда мы стали старше, она собрала вместе разрозненные кусочки, я кое-что дополнила своим рассказом, но она не знает всю историю полностью. Я никогда не рассказывала ей о том, что меня продавали. Такая мерзость может сломать человека. Не поймите меня неправильно, Молли — крепкий орешек, а не комнатное растение, но она слишком близко к сердцу воспринимает проблемы близких ей людей. Ей было бы больно за меня, а я никогда этого не хотела. Она всегда понимала мой замкнутый характер, предлагая бесконечную поддержку, и никогда ничего не требовала от меня. Тот факт, что я всё рассказала Тео, явно шокирует её.
