половина двенадцатого.
Медленно выбираюсь из кровати и раздеваюсь. Я прыгаю в душ и обнаруживаю, что, если
двигаюсь слишком быстро, пульсация в голове возвращается. Стою под струей горячей воды, и
готова делать это до бесконечности. Пар ощущается так хорошо.
Вытираюсь, надеваю пару спортивных брюк и старую толстовку. Волосы я не мыла, поэтому
просто расчесываю и оставляю их свободными. Честно говоря, я слишком слаба, чтобы даже
пытаться сделать что-нибудь другое, чем просто оставить их распущенными. Быстро чищу зубы, и
когда чувствую себя презентабельно, иду на кухню за стаканом воды.
Я стараюсь не думать о сообщении Ника, но его слова продолжают вторгаться в мой разум.
Ты этого достойна. Ты этого достойна. Ты этого достойна.
Он ничего такого не имел в виду, и даже уточнил в следующем сообщении. Ничего не было, просто глупость. Верно?
Я пытаюсь выпить стакан воды, но мой желудок может принять только несколько глотков.
Осматриваюсь, задаваясь вопросом, надо ли убраться перед приходом Ника, но решаю открыть
окно и зажигаю свечу. Здесь, наверное, пахнет больным человеком — душно и жарко. Фу.
Около полудня кто-то стучится в дверь, и, шаркая комнатными тапочками, иду открывать. В
этот момент, я не волнуюсь, как выгляжу, или то, как выглядит комната. Снова чувствую себя
полным дерьмом. Теперь понимаю, почему мама всегда заставляла меня оставаться в постели, когда
я болела. После выполнения различных дел я всегда чувствовала себя хуже.
Я распахиваю дверь настежь, там Ник, и он держит в руках большую миску супа и большой
стакан воды. На нем джинсы и фланелевая рубашка, и я заметила, что он босиком. Кроме того он не
побрился; его щетина и фланелевая рубашка — опьяняющие сочетание мужественности и
сексуальности.
— Привет, — говорит он. — Бриа опять смотрит «Красавица и чудовище», так что я
подумал, момент подходящий, чтобы принести немного супа.
— Будь осторожен. Она может начать верить в любовь, — говорю я, находясь под
впечатлением от своей сообразительности, тем более что прямо сейчас моя голова как в тумане.
Он смеется и качает головой.
— Слишком поздно.
— Спасибо, — говорю я, потянувшись за супом. — Хочешь зайти?
Ник ничего не говорит, а просто заходит и закрывает за собой дверь. И я понимаю, что Ник
намеревался прийти, во что бы то ни стало. Вот почему он посадил Бриа перед телевизором.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он, и я вижу, как его рука жаждет дотронуться до
