Я закрываю глаза и пытаюсь уснуть, но бесполезно.
Когда небо светлеет, становясь ясно-голубым, а луна висит над моим правым плечом, как идеальный прожектор, я начинаю думать о женщинах моей жизни и остро чувствую боль одинокого существования.
В последнее время я всё чаще хочу отказаться от одиночества. Возможно, пора создать клан здесь, на озере Тахо, а может, следует отправиться в Лас-Вегас, чтобы присоединиться к местному клану. Мысль о том, чтобы окружить себя вампирами, приносит лишь частичное облегчение. Истинное желание — соединиться с единственной парой — не осуществимо. Любая надежда на вечность с кем-то умерла так давно. Я хочу, чтобы эти воспоминания исчезли, но некоторые обрывки неумолимо всплывают перед глазами, и я начинаю думать о Ханне.
***
Август 1720 г. Корнуолл, Англия
После того, как мне надоел клан, в котором жил последние сто лет, я снова блуждаю в одиночестве по Европе. Мой друг Коллум вернулся Шотландию, чтобы собрать свою шайку сирот в горах. Я же решил пожить одному, и отваживаюсь вернуться в Корнуолл — страну, где родился.
С учётом того, что всё продолжает двигаться, это место, кажется, подходящим, как и любое другое, чтобы в нём жить, пока думаю, куда идти дальше. О семейном домике в Пенрине нечего и говорить, он давно уже не во владении моей семьи. Так что меня привлекают центр города и церковный двор.
Надгробия истёрлись от времени, но мне не нужно читать имена, чтобы найти место последнего упокоения моих родителей. Клён вырос до невероятной высоты и должен обеспечивать прохладную тень для могил. Естественно, я прихожу ночью и стою в тени от луны.
Не хочу долго оставаться в этом районе, но меня задерживает ностальгия. Большая часть города осталась прежней, и всё же изменения, произошедшие за годы, сделаны с оглядкой на историю.
Я иду по проулку, мимо церкви, в центр города, намереваясь найти какую-нибудь ничего не подозревающую душу, очаровать её и поесть. Я поворачиваю в конце низкой каменной стены, и когда вижу её, приходится опереться на стену, чтобы удержать равновесие. Она выходит из дверей гостиницы, где я остановился на неделю. Клин тёплого золотистого света струится через открытую дверь; яркая вспышка в ночи, которая скрывает лицо женщины. На ней тёмно-зелёный плащ, капюшон откинут. Светлые волосы блестят и отражают свет, как редкий солнечный луч в ночи. Я не знаю, кто она, хотя последние два дня провёл в гостинице. Судя по цвету волос, ещё одна дочь хозяина гостиницы. Я видел, как три или четыре дочери работали в гостинице по вечерам и ранним утром, и хотя они очень похожи, именно волосы указывают на то, что они члены семьи. Когда она поворачивается ко мне, дверь закрывается, и яркая луна освещает её лицо. Тепло и цвет исчезают, и она становится богиней в ослепительной белизне и глубокой тени.
