И я ощущала себя полнейшей дурой, потому что это было всё, что я смогла из себя выдавить.
— Здравствуйте, — сказал Артём моему отцу. Простое слово, но я знаю, как тяжело оно ему далось. Артём старался не затрагивать тему моих отношений с папой, но каждый раз, когда это случалось, он не мог перестать злиться на то, что отец позволял себе в моём детстве. — Ты готова? — Спросил меня Артём.
— Вы куда-то собрались?
— Просто погулять с собакой, — сказала я, натягивая ботинки и пальто.
— Кхм, не задерживайся.
— Хорошо. — Тихо сказала я, после чего мы с Артёмом быстро вышли на лестничную площадку.
На лифте мы спускались молча. Лишь когда мы вышли на улицу, я решилась заговорить.
— Я не знала, что он должен сегодня приехать. Последний раз он говорил, что его не будет еще месяц или около того.
— Понимаю, что он твой отец. Но вот увидел его и всё, что мне хотелось сделать, врезать ему.
Это я могла понять. Такая реакция была вполне естественной. Но каким бы чужим он для меня не был, он всё еще оставался моим отцом. И человеком, который растил меня двадцать лет, когда моя мама предпочла бросить меня.
— Я никогда не смогу понять, как ты можешь просто оставаться с ним в одном доме, после того, что он делал, когда ты была маленькой.
— Да, Артём, тебе никогда этого не понять, — вздохнула я. Мне не хотелось злиться. Мне хотелось наладить отношения с Артёмом, забыть то, что было вчера. И вернуть ту лёгкость, которая была между нами. Когда я могла расслабиться и успокоиться, только посмотрев на него. Сейчас же у меня было чувство, что меня сжимали с тески. — Твоя семья идеальна, ведь так? Любовь, гармония и куча денег. Такая вещь, как избиение ребёнка кажется тебе жестокой и противоестественной. И это так. Ты думаешь, что о таком нельзя молчать. Но даже не представляешь, как порой трудно рассказать.
Я забрала у Артёма мячик Чарльза, когда мы пришли в парк, и бросила его.
— Когда ты видишь, как избивают кого-то, а он молчит, ты всегда думаешь, как он может молчать? О таких вещах нельзя молчать, о них нужно рассказывать. Это нужно решать. Но когда единственный твой член семьи бьёт тебя, ты думаешь только о том, что же ты сделал не так. Где ты ошибся, как тебе исправиться. Ты думаешь о таком.
Я не могла больше сдерживаться. Слёзы полились из моих глаз. Я помнила это ужасное чувство, когда папа ударил меня первый раз. Он лишь толкнул меня. Но всё равно мне было так больно. Морально. Он не избивал меня на постоянной основе. Но достаточно часто позволял себе толкнуть меня, слишком больно шлёпнуть, схватить за руку так, что оставались синяки или кинуть в комнату, чтобы не мешалась.
