— Хорошо. — Вздохнул Питер.
Мы с Питером вышли на улицу. Питер махал многим своим друзьям, которых родители увозили с парковки, а я боялась, что сейчас могу встретить…
— Привет. — Сказала Кети, а я чуть не испытала детское желание закричать «Кикимора Болотная!» и убежать отсюда куда глаза глядят. Но я должна вести себя, как взрослая разумная женщина. Хотя бы ради Питера.
— Привет. — Выдавила я себя, а в голове крутилось «Беги, Алиса, прошу, просто уходи. Добром это не кончится».
— Здравствуйте. — Вежливо сказал Питер.
— Питер, ты сегодня выглядел просто замечательно, — улыбнулась Кети, а мне стало еще хуже. Нет ничего хорошего в том, что она обращается напрямую к Питеру. — У тебя был очень красивый костюм.
— Спасибо, это мама сделала! — Гордо сказал Питер. Я бы и сама собой очень гордилась, если бы передо мной был кто угодно из садика, кроме Кети.
— Питер, у меня к тебе есть очень важный вопрос. — Динь-дон, Алиса! Пора бежать отсюда.
— Давайте.
— Это было трудно, расти столько лет без отца?
— Какого чёрта, Кети? — Спросила я, потому что она несколько перебарщивает. Я понимаю, что у нас сейчас война за Оливера и благополучие семьи. Но по-моему втягивать в это детей уже перебор.
— Я просто хочу узнать это от твоего сына, — невинно хлопая глазками, сказала Кети. — Понимаешь, я поставила Оливеру условие. Одно невинное условие для благополучия моей малышки, которая и так столько лет росла с плохим отцом. Но, видимо, Оливер хочет выбрать тебя и Питера. И моей малышки придётся расти без своего папы. А она так долго мечтала о нём, — на глаза Кети навернулись слёзы. Я знала, что не должна верить ей, что она чёртова интригантка, но ничего не могла поделать с тем, что начинала сочувствовать ей. — Знаешь, это было трудно, ведь Молли с самого начала была похода на Оливера. У них одни глаза. Они одинаково улыбаются. И после того, как они стали общаться, я увидела, что у них еще больше общего, чем я думала. Но я понимаю, — она повернулась ко мне, а по её лицу побежали струйки слёз. Она даже плакала красиво. У меня бы уже всё лицо было опухшим и глаза красные. — Я понимаю, что значит любить Оливера и не желать его отпускать. Когда-то я сама облажалась и упустила его. И уже шесть лет ненавижу себя за то, что потеряла единственного человека, который любил меня просто за то, что я, — это я. Я всё понимаю.
Она развернулась и быстро пошла к своей машине. Я увидела через лобовое стекло, как она плакала, а Молли тянулась к ней, после чего Кети перетянула её к себе на колени и прижала к груди.
