- Этого я охотно вам уступаю, - смеясь, отвечал Клайв, - что бы о нем ни говорили, я защищать его не буду.
- Понимаю, значит, других членов семьи трогать не стоит. Ну ладно, я хочу только сказать, что старуха может испортить хоть кого: любую девушку сделает сухой и черствой, сэр; я, признаться, был несказанно рад, узнав, что Кью выскользнул из ее острых когтей. Ведь Фрэнком обязательно будет командовать какая-нибудь женщина, так уж пусть лучше хорошая! Говорят, его матушка дама серьезная и все такое, ну и что! - продолжал честный Крэкторп, усиленно дымя своей сигарой. - А старая графиня, по слухам, не верит ни в бога, ни в черта, однако до того боится темноты, что, если в спальне потухнет свечка, вопит на весь дом - аж чертям тошно. Топплтон как-то раз ночевал с ней по соседству в Гронингэме, так он слышал, не правда ли, Топ?
- Вопила, точно старая кошка на крыше, - ответил Топплтон, - я сперва так и решил - кошка! А еще мой слуга рассказывал, будто она имеет привычку швырять чем попало в горничную, да-да - колодкой для обуви или чем другим словом, бедная женщина ходит вся в синяках.
- А здорово Ньюком нарисовал Джека Белсайза! - донесся голос Крэкторпа из облака табачного дыма.
- И Кью тоже - похож, как две капли воды! Слушайте, Ньюком, напечатайте эти портреты, и вся наша команда раскупит их. Составите состояние, ей-богу! - вскричал Топплтон.
- Да он такой барин, что и не думает о деньгах! - заметил Уродли.
- А тебя, Уродли, старина, он задаром нарисует и пошлет на выставку, где в тебя влюбится какая-нибудь вдовушка; или нет, черт возьми, тебя напечатают на заглавном листе альбома знаменитых красавцев! - кричит другой насмешник из их полка. - Попридержи язык, сарацинова башка! - отвечает ему Уродли. - А тебя нарисуют на банках с медвежьим салом. Как там у Джека все уладилось? Когда от него было последнее письмо, дружище?
- Я получил пресмешное письмо из Палермо - от него и от Кью. Джек уже девять месяцев не брал карт в руки, решил отстать от этого дела. И Фрэнк тоже становится паинькой. Придет время, и ты, Уродли, старый безбожник, раскаешься во грехах своих, заплатишь долги и сделаешь какое-нибудь доброе дело для той бедной модистки с Олбени-стрит, которую обманул. Джек сообщает, что матушка Кью написала убедительное письмо лорду Хайгету; старик сменил гнев на милость, и они скоро помирятся - Джек теперь старший сын, так-то! Ведь леди Сьюзен, как на грех, рожала только девчонок.
