Потом – «второе призвание» – окончательное – было уже при этой чудесной ловле рыбы.
Значит получается, что человек может уверовать в Господа, но не сделать из этого практических выводов. Есть много людей, которые говорят: «Да, я верю!» Но, если присмотреться к ним и поставить какую-то тайную камеру, наблюдающую за ними в течении недели; то потом, просмотрев все эти записи, окажется, что нигде не видно, чтобы он по этой вере жил. У него вера такая великая, такая тайная, что она никак не проявляется. Ни в разговоре, ни в молитве, ни в поведении с людьми. Никогда он не раскрывает Евангелие, никогда он не преклоняет колен, никогда он не торопится в церковь, никогда он не говорит ни с кем о Господе, никогда он не плачет о грехах своих. То есть – нет ничего по вере у него. Но – теоретически – он верит в Бога. Первым призванием – он призван. «Вот Мессия! – Хорошо». «Вот Он – хорош. – Прекрасно!» «Вот Он нас спасет! – Очень хорошо. Я – верю». И – все. И – дальше ничего. А уже второе призвание – «Иди за Мной! Будешь человеков ловить!» И – так далее… И – так далее…
Оказывается, есть такие …даже среди великих людей. Петр не последний человек человечества. Если мы будем перечислять самих великих людей, то мы там дадим место Моисею, Аврааму, Царю Давиду, Илие, Иоанну Крестителю… И там, конечно, будет место для Петра. То есть – в дюжине самых больших людей для него место есть. Но он – призван дважды. Потому что – одного раза не хватило.
Кому-то – хватило, а кому-то – нет. Вот, например, Иоанн Богослов: он, когда прибежал к пустому гробу Иисуса, он только внутрь заглянул (гроб – пустой, в гробу – порядок, одежды, в которые Господь был спеленут, аккуратно сложены и лежат); он – посмотрел, и ему хватило. Ему больше ничего не нужно. Он – посмотрел и уверовал: все, Иисуса – нет, Иисус – живой. А Петру этого было мало. Петр в гроб забежал, посмотрел «что здесь и как», потом – вышел из гроба. Потом ему Христос отдельно явился. Потом еще раз, на том же море Тивериадском. И опять была рыба, сети… Через то же, через что его однажды позвал; через то же позвал после Воскресения. То есть, Петра нужно было дважды возвращать к апостольству. Мало того, что он через два призвания пришел к Нему (потом – потерял Его); он и через два возврата получил его обратно. Вот, даже великие люди, скажем так, — не скорые на решения. Как Бисмарк про русских говорил, что они долго запрягают, потом уже быстро ездят. Потом Петр уже «быстро ездил». Он был горячий, сильный… Но запрягание у него долгим было. Надо было ему раз рассказать, и два рассказать, и три показать, и четыре позвать… Но потом уже – «А! Я – понял…». И – пошел.
