Роби не умеет терпеть голод. Боль тоже не умеет. Поэтического дара у него нет (ошметки стихов, оставшиеся в памяти со школы не в счет). О ловкости лучше вообще помолчать. Роби, а в его лице и белое человечество, соревнованием деклассированы. Правда Пятницу ему все же вождь отдает, но по соображениям «от противного». Роби оказался так ничтожен, что без жены пропадет, а его соперник еще найдет достойную подругу. Правда жизнь в племени с молодой женой у Роби тоже не заладилась. Он и здесь оказался ничтожен. В конце концов его находят спасатели во главе с законной женой и Робинзон покидает остров. В ходе прощания с Пятницей Роби говорит ей: Так, наверное, будет лучше. Все же я белый, ты черная. Женщина отвечает: Да. Я черная, а ты… Тут она произносит короткое слово на своем языке. Роби переспрашивает, хотя лучше ему этого не делать. Фраза означает «я черная, а ты дерьмо». И ради этой фразы тоже, быть может, снимался фильм. И над чем мы смеялись тогда, в конце 70-х, ума не приложу. Смеялись, конечно, как над текстами Гоголя, там, где плакать нужно.
Вот, вроде бы, и все. Но не все. Фильм совсем не про то, какие хорошие дикари и какие плохие белые. Реальные дикари вовсе и не хорошие, о чем можно много узнать из многочисленных соответствующих источников. Этот фильм – европейская рефлексия на собственное обнищание, и укладывается он в длинную и специфическую традицию мысли.
«Человек рождается добрым. Его портит цивилизация». Это крылатая фраза Руссо из трактата о воспитании. Насколько она повлияла на жизнь мира можно понять хотя бы из того, что в нее полностью (!) помещается весь поздний Лев Толстой с его пафосом борьбы с Церковью, государством, искусством и всем вообще, кроме великого опрощенства. «Цивилизация испортила нас!», – вопили во времена оны образованные европейцы, уставшие от буржуазной жадности, буржуазной пошлости и буржуазного же разврата. И вот белые люди отправляются в поисках земного Рая, подобно Гогену, уехавшему на Таити. Изобретается специальный термин «bon sauvage» – «благородный дикарь». С этим виртуальным персонажем в его литературных воплощениях вы несомненно знакомы. Это и Тарзан, и Маугли, и Чингачгук Большой Змей, и Оцеола вождь семинолов, и Человек-амфибия. Дерсу Узала тоже он. Одни зачитывались Фенимором Купером, другие Майн Ридом. Третьи получали информацию через кинофильмы. Но так или иначе, через печатный лист или через движущееся на экране изображение многие поколения воспитались на восхищении перед «добрыми дикарями», людьми природы. На их фоне белый человек, человек не природы, но цивилизации, подчеркнуто подл и корыстолюбив, жесток и опасен. Так произошла культурная сублимация, и белые люди стали признаваться в собственной порочности, только не перед Богом Живым, а перед выдуманным ими же образом человека, неиспорченного нравами современного города.
