Мне, кстати, очень жаль экскурсоводов. Они, как правило, любят свое дело, годами, как мышки, в тишине сидят над архивами, и каждую картину или экспонат знают до мельчайшей трещинки. Они готовы не лекцию прочесть, а песнь лебединую пропеть, но это же никому не надо. Мне стало однажды очень жалко этих многознающих людей, потому что знают-то они много, но некому бывает это знание передать. Это ужасно. Когда есть знания, есть постижение проблем, есть ответы серьезные, есть вспышки ярких мыслей, есть вещи, способные тебя согреть, удивить, развернуть в какую-то неизвестную сторону, дать тебе пищу для ума, чтобы ты потом думал об этом — но некому рассказывать. Вот печаль какая.
Какая поездка или паломничество в Вашей жизни оставили глубокий след в памяти?
Совершенно особенно мне помнятся мои путешествия в бытность учебы в Москве курсантом. Я несколько раз позволял себе путешествия по Золотому Кольцу совершенным бомжом, вслепую. На автовокзале покупал билет, мчался неизвестно куда, во Владимир или Суздаль, и там проводил полдня, иногда — ночь, потом садился на автобус и ехал обратно. Эти путешествия мне очень запомнились. Они всегда были полны самых феерических открытий. Недавно мы были с женой в Константинополе и я получил нокаут. Меня этот город просто сразил, жизнь получила совершенно другой вкус. После возвращения из Константинополя я прикоснулся к огромному количеству идей, которые до конца еще не понял и вряд ли пойму до конца жизни. Я прикоснулся к монументальной, но хрупкой истории мира, и к той жуткой катастрофе, которая произошла с великим городом. Катастрофа эта продолжается и поныне.
Это мусульманская страна?
Это светская мусульманская страна. Но, прочь от этой темы, ибо она глубока. Еще я страшно люблю Питер. За пять или шесть раз, которые я там был, моя любовь не пропадает, но меняет цвет и форму и усиливается по качеству. Ужасно его люблю и он меня ужасно мучит. Вообще, все, кто любят тебя, тебя мучат и ты их мучишь. И меня очень мучит Питер. Это город, в котором расцветает все буйным цветом, как вблизи ядерного реактора. Все таланты расцветают в нем, и все пороки. Я это очень чувствую, и ужасно его люблю. Здесь не грамматическая ошибка, действительно ужасно. И, судя по всему, и он меня любит. Вся история питерская мне сильно близка. Люблю Достоевского, и Бродского, и Иоанна Крондштатского. Вообще вода и камень помноженные на холод с добавлением святости, это — Питер. Он неестественно красив и неестественно широк. Вода и камень в нем возникли по причуде одного человека и совместились вместе. Любое путешествие в Питер для меня откровение.
