Псалмы со 112-го до 117-го пелись на Пасхальной вечере. Они называются «галель», поскольку получили свое имя от надписания этих псалмов: «Аллилуйя», по-еврейски «халлелу — Йаг». Это делает их в наших глазах особенно драгоценными, поскольку они представляют собой последние молитвы, пропетые Иисусом Христом перед Страданием. Первые два псалма пелись до еды.
Псалом 115-й, вероятно, после. Там, где Марк говорит: «И, воспев, пошли на гору Елеонскую» (Мк. 14:26), речь идет именно об этих псалмах.
«Я сказал в опрометчивости моей: всякий человек ложь». Опрометчивость заключается в том, что в Иисусе нет ни лжи, ни тьмы. О себе всякий может сказать: «Всяк человек — ложь, и я — тож».
Но Христос — исключение из правила. Он — Истина и Начальник жизни (Деян. 3:15) С тех пор, как Он пришел в мир, уже не всякий человек — ложь, но есть возможность перейти от смерти в жизнь и жить по правде.
«Чашу спасения прииму и имя Господне призову». Как и в псалме 22-м, где говорится «чаша моя преисполнена», мы получаем указание на некое Святое питье, а именно — на Чашу Нового Завета. Вспомним, что псалом пелся непосредственно после Тайной Вечери, на которой Господь, «взяв чашу, благодарив, подал им: и пили из нее все. И сказал им: сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая» (Мк. 14: 23-24)
Прочтите этот псалом, держа в уме не себя, но Иисуса, Который идет на искупительную смерть. Тогда все слова пронизываются новым смыслом:
«Дорога в очах Господних смерть святых Его!
О, Господи! я раб Твой, я раб Твой и сын рабы Твоей; Ты разрешил узы мои.
Тебе принесу жертву хвалы, и имя Господне призову.
Обеты мои воздам Господу пред всем народом Его,
во дворах дома Господня, посреди тебя, Иерусалим! Аллилуйя»
Наша Евхаристия есть расширение узкого круга апостольской общины до Вселенских масштабов и включение в число трапезующих, поющих и причащающихся великого множества людей «из всякого колена и языка, и народа, и племени» (Откр.5:9)
Дай Бог только, чтобы пропорционально числу спасаемых, с той же прогрессией не возрастало число Иуд.
Об этом будем просить, стоя перед Чашей: «Ни бо врагам Твоим Тайну повем, ни лобзания Тебе дам, яко Иуда.»
