— Я разрешаю тебе говорить, смертная, — сообщает Рассвет, словно помечая меня взглядом.
Вау. Превосходно, мне позволено говорить. Ну что ж… не совсем то, что я ждала.
— Что вы здесь делаете? — выпаливаю я, потому что это очевидный вопрос.
Они бессмертны. Высшие существа. Помимо всего прочего, они еще и гребаные Боги! Эта земля нищеты и разрухи предназначена для низших существ и смертных. Для людей вроде меня.
Мужчины кидают друг на друга взгляды и мотают своими божественными головами, видимо, не догоняя. Это печально. По всей видимости, размер их мозгов не настолько впечатляющий, как, кажется, размер того, что у них между ног. Не то чтобы я внимательно изучаю, что у них там, хотя моя вагина всячески извращалась, чтобы нет-нет да глянуть, но выпуклости на их кожаных штанах под доспехами Богов не дают поводов усомниться.
— Ты призвала нас, чтобы озвучить свое желание? Это ты воспользовалась древним заклинанием, которое, как мы думали, было потеряно в этом мире? — спрашивает День.
Я смотрю на него, нахмурившись. Какого хрена он несет?
— Ты ожидала увидеть только одного из нас?
Непонимающе мотаю головой. Понятней ни черта не становится.
Он вздыхает, и в разговор вмешивается Ночь.
— Ты просто ненароком достучалась до нас в момент перехода ночи в день, да еще это совпало и с рассветом. Это переходная зона, поэтому мы все очутились здесь.
Ночь бросает взгляд на двух остальных.
— Ну, по крайней мере, пока эти двое не свалят.
День смеется над его словами.
— Следи за словами, Ночь. В последнее время я замечаю, что ты теряешь хватку. Вот к чему приводит то, что ты проводишь свои дни, трахаясь, а не тренируясь.
Ауч.
— Я теряю свою хватку не по этой причине, и ты это знаешь. Мы все сдали последнее время, включая тебя, придурок.
День ощетинился, чуть ли не заставив мои трусики намокнуть, потому что он огромный, грозный Бог с явными проблемами контроля над гневом.
Охренеть. Походу я попала в самый эпицентр семейных разборок. Не думаю, что они ждут моего вмешательства, да я и не готова к этому в данный момент.
— И мы будем продолжать терять силы, особенно если спугнем того, кто готов загадать желание впервые почти за двести пятьдесят лет, — вмешивается Рассвет, желая пресечь спор этих двоих.
У меня создается впечатление, что он единственный, у кого осталась хоть капля здравого смысла. Вот вам и мудрость веков. Возвращаясь к разговору о здравом смысле, у меня его предостаточно, чтобы не связываться с этими так называемыми Богами.
