Он жадно впивался в мои губы, слегка покусывая их зубами… на грани безумия… удовольствия и боли. Коснулся языком моего языка, утягивая его в чувственный танец.
Его руки блуждают по моему телу, а я ощущаю его дрожь и начинаю дрожать сама. Так и стоим в коридоре, я — прижатая к стене без возможности освободиться, а он… обнимает меня, будто не желает отпускать ни на миг.
Рывком поднял меня за ягодицы, закидывая мои ноги к себе на бёдра, устраиваясь у меня между ног. Болезненно… чувствительно… так… необычно.
Я столько мечтала об этом, так хотела, чтобы он был рядом, чтобы целовал вот так неистово… жарко… и… бооольно…
Плевать на боль, на то, что где-то есть обстоятельства. Хочу его руки, губы, тело… всё хочу. Он моя любовь. Он и больше никто.
Почувствовала, как стянул платье с одного плеча, как спустил лямку лифчика, освобождая грудь. Сжимает сосок, потирает, нежно водит пальцем, дразнит и снова сжимает. Заставляет обхватывать его ногами, сильнее прижиматься к нему, ощущая твёрдость его возбуждения. Я выдыхаю ему в рот тихим вскриком, когда он больно сжимает сосок ещё раз.
Отпускает меня, отходя на шаг, а мне сразу холодно без него, одиноко. Берёт за руку, ведёт в комнату, где уже расстелена постель. Да, я расстелила, а обратно сложить забыла, так и думала уйти. Куда уж там.
Подхватывает меня на руки, несёт к кровати, удобно устраивая на мягком матрасе и… нависает сверху.
— Моя… — выдыхает в миллиметре от моего рта, — моя ты… люблю…
И снова губами к моему рту прижимается в неистовом поцелуе, снова сминает мои губы своими, заставляя задыхаться от нахлынувших чувств и возбуждения, собравшегося тугим узлом внизу живота.
Одна рука параллельно моему телу, а вторая по ноге скользит, сминая платье, таща вверх ткань. Его пальцы касаются внутренней стороны бедра, а я уже дрожу, хочу, чтобы он поднялся выше, жажду его ласк. Смелея, расстёгиваю ему рубашку, пуговичка за пуговичкой, не прекращая поцелуев-укусов. Не может он нежно, да и я не хочу.
Ваниль — это явно не о нас. Это в другой жизни было, хотя… не было между нами ванили никогда. Химия была… страсть… когда я чуть не отдалась ему в бабушкиной квартире на обветшалом столе… любовь… разрывающая на части… а ваниль… нежность… не было подобного. Мы любили безумно, ненормально, сильно и навсегда.
Коснулась холодными руками его груди, спустилась ниже, обвела кубики пресса, изучила каждую клеточку тела. Я хотела его запомнить, выжечь в память его таким, каким представляла. Не потому, что собиралась уйти или знала, что мы расстанемся. НИКОГДА. Я просто знала — будет непросто.
