У шавки умишка явно было больше, чем у старой женщины. Мелкая псина даже не тявкала в мою сторону, а уважительно косилась всем видом извиняясь за хозяйку.
— Ушла отсюда, — раздраженно отмахнулся я от женщины, когда в ушах неприятно зазвенело от ее криков.
— Я те уйду, паразит окаянный! Я те уйду до милиции, ирод проклятый! Ишь тут — ходют, мудями трясут. Стыда на вас нету!
— Я нудист, — все же вставил ремарку на случай, если придется иметь дело с властями, хотя слово "милиция" так и не преодолело мой языковой барьер, как и муди. Черт, чем я тряс и что именно она назвала мудями?
— Ты садист! Глаза б мои такой позор не видели. Кровью плакать остается с такими мудотрясами…
— Так шла бы ты отсюда, не смотрела на меня, глаза поберегла!
— Да как же я пойду? А если еще кто на тебя, ирод окаянный, наткнется?! Стыдобища расхаживать с… с…
— С утренним стояком? — вдруг подсказал противной старой женщине мелодичный голосок, от которого все мое тело встрепенулось.
Она что, вернулась добить меня?!
В мгновение ока я вскочил с земли и бросился на середину пруда. Я знал, что люди в принципе плавать умеют, но судя по пустующему водоему, купание явно на любителя. Очень рассчитываю, что девчонка плавать не любит. А лучше, что не умеет вовсе!
Уже стоя по шейку в воде, оглянулся на женщин. Старая зло зыркала на молодую, видимо, собираясь переключиться на её муди. А вот молодая, вчерашняя агрессивная самка, держала в вытянутой руке мой потерянный рюкзак и кривилась.
— Спектакль окончен. Вы идите, пуделя своего выгуливайте, а с маньяком я сама разберусь…
— Уууу, развратница! Понаехали тут, в хороший город, понавезли свои распущенные нравы!
Потрясая руками, старушенция наконец-то ушла и утащила за собой смышленого пса.
— Так и будешь там сидеть, пока яйца не отморозишь, неудачливый насильник?
— Меня зовут Тимур.
— Мне фиолетово. Держи свои вещи.
Она кинула рюкзак ближе к берегу, развернулась и пошла прочь.
— Стой!
— Ну что опять? Снова хочешь напасть? Получишь еще перцовки в лицо.
— Нет, я не… не за этим.
Убедившись, что она не уходит, и стараясь изо всех сил игнорировать её пьянящий запах, я погрёб к берегу.
— Э-э! Притормози! Ты сейчас выйти из воды собираешься? Я, знаешь ли, не любительница поглазеть на голых мужиков. У меня на работе этого добра по горло, тошнит уже.
— Так отвернись, — буркнул я.
— Ну сейчас! Отвернусь, ты мне двинешь по башке и адьёс, Алёна.
Я остановился, искренне отказываясь воспринимать ее логику. Может, она говорит разумные вещи, но мой собственный мозг, одурманенный ее запахом и голосом, сходит с ума.
