Ирина Сергеевна же, не замечая их, оторопело смотрела на мужчину своей мечты и думала о том, что сейчас она никак, ну просто никак с ним познакомиться не сможет, потому что учителю не подобает вести себя столь вольно. Следующая посетившая её прелестную, ставшую вмиг совершенно пустой головку, мысль была ещё менее оптимистичной. Потому что жертва любви с первого взгляда с грустью поняла, что случайные люди в школу забредают редко, а уж на родительские собрания тем более, а потому молодой человек, сразивший её наповал, скорее всего, был отцом какой-нибудь отличницы или, на худой конец, отличника. И поэтому она с ним не смогла бы познакомиться не только в этот день, но и вообще никогда, поскольку разрушать семью принципиально не хотела. Да и завязывать какие-либо отношения, кроме сугубо деловых, с родителями учеников считал недопустым.
Ирина горько вздохнула и собралась было пойти дальше. Но в этот момент мужчина обернулся, и ей стало совсем худо. Потому что и спереди он оказался абсолютным воплощением Ирининого идеала, того самого идеала, который почти каждая девочка буквально в деталях придумывает ещё задолго до достижения половозрелого возраста.
Одно удивило Ирину: мужчина был совершенно неприлично для отца ребёнка школьного возраста молод (не старше тридцати, автоматически отметила она про себя) и не менее неприлично, в её понимании, хорош. Она не любила идеальных красавцев со сладким выражением лица и уложенной волосок к волоску причёской. Ей нравились парни с озорной улыбкой хулигана и души компании. Не злобного хулигана из девяностых, что почти синоним уголовнику, а весёлого, славного хулигана восьмидесятых, этакого Робин Гуда дружных окрестных дворов и любимца пионерлагеря, доброго баламута, заводилы и любителя лохматых голодных дворняг, которые встречают его дружным повиливанием увешанных репьями хвостов. Именно такое лицо было у этого молодого папаши.
Как порядочная девушка Ирина Сергеевна в целях самозащиты сразу же возненавидела наверняка женатого папашу-красавца всеми фибрами своей учительской души и мрачно подумала: "Не дай Бог такого отца в свой класс заполучить. Гад, наверняка! Хорошо, что не мой контингент, молод слишком для отца десятиклассника", — и, энергично помахивая табличкой с надписью «10 «Б», она направилась в актовый зал ждать начала общего собрания.
Август — сентябрь 1999 года. Москва
К несчастью, Ирина Сергеевна не угадала. Красавец оказался именно её контингентом. Когда довольные концертом, директором и открывающимися для их детей перспективами родители начали разбредаться по кабинетам для знакомства с классными руководителями своих чад, именно он первым вошёл в её 408-й.
